м прежде всего с бурным развитием цифровых технологий, основанных на чипсетах.
Вероятно, все технологические революции, когда-либо случавшиеся, приводили людей в состояние неподдельного восторга относительно будущего. К сожалению, в такого рода времена передовые умы склонны придавать особенное значение вещам в действительности довольно малозначительным. Удивительным образом мировой разум в такое время совершенно отказывается от желания исследовать нечто главное, подобно тому, как ученый, пытающийся понять устройство айсберга, пристально изучает кристаллы льда на его вершине, совершенно отбрасывая и саму вершину в совокупности, и ту глыбу, которая таится под водой. Сегодня следует с горечью признать, что свет новых возможностей от использования чипсетных технологий был тогда настолько ярким, что ослепил не только профанов, но также и ученых, и даже деятелей культуры. Среди последних были, к примеру, такие, кто на полном серьезе говорил о скорой смерти литературы, равно как и театра, кино, искусства. По мнению этих деятелей культуры, считавшихся в то время вполне прогрессивными, все устаревшие медиа форматы должны были уступить место постам и блогам.
Для тех читателей, которые уже не застали ни постов, ни блогов, напомним, что люди тогда были уверенны, будто кого-то может по-настоящему заинтересовать чьё-либо мнение, даже если автор этого мнения не может претендовать на экспертность в данном вопросе. От того профаны наводняли информационное пространство, которое называлось тогда социальными сетями, своими мнениями, выраженными в виде текста, называемого постом, или видео, именуемого блогом. Социальные сети фактически обеспечили беспрепятственное распространение профанной мысли, что привело к лавинообразному росту количества информации во всем мире. За какие-то десять минут человечество тогда генерировало около пяти миллиардов гигабайт информации, то есть ровно столько, сколько за всю свою историю с начала времен и до конца двадцатого века.
Разумеется, такое количество информации привело к полной девальвации какого-либо мнения или высказывания, причем как в обывательских, так и в профессиональной средах, таких как искусство или наука. Любое ценное творение искусства терялось в море опусов самого посредственного качества, а ценную научную мысль невозможно было рассмотреть в сонме псевдонаучных фантазий, некорректных экспериментов, фальсификационной подгонки данных под гипотезу, и даже самого что ни на есть примитивного словоблудия.
Подобный расцвет профанной мысли парадоксальным образом возник на почве серьезных ограничений на высказывания. Так, к примеру, в те времена невозможно было высказываться по ряду самых важных проблем, так как считалось, будто высказывание может кого-либо оскорбить. Полагалось, будто человек, имеющий определенные воззрения, оскорбиться от того, что у кого-то эти воззрения иные.
Подобная информационная неразборчивость вкупе с ограничениями на тематику полемики породила тогда множество заблуждений, которые настолько испортили людей, что порой приходится только удивляться тому, как нашему роду удалось вытащить себя за волосы из этого болота профанности и заблуждений. Здесь приводятся лишь некоторые из подобных заблуждений, дабы читатель мог убедиться в том, насколько искривленным может быть восприятие реальности в обществе, которое не принимает Гипотезу Счатьеориентации как базовую, а все вытекающие из нее императивы, как обязательные к исполнению.
Начнем с того факта, что люди в то время полагали, будто заниматься культурой, наукой и даже религией – это не слишком достойное занятие для счастливого человека. А вместе с тем, скажем, организация собственного коммерческого предприятия была делом весьма почетным. Отчасти это было связано с господствовавшим тогда архаичным капиталистическим укладом, но только лишь отчасти.
Увлекаясь прежде всего путешествиями, едой и различного рода приобретениями, люди тогда не только не стеснялись этого, выставляя свои потребительские достижения на показ всё в тех же социальных сетях, но еще и имели заблуждение, будто мир вокруг с каждой секундой невероятно усложняется в связи всё с тем же экспоненциальным ростом информации, потребляемой индивидом ежедневно, ежеминутно, ежесекундно. В отсутствие базовых законов развития информации, открытых на десяток лет позже, людям тогда не было очевидно, что наращивание количества простой информации никак не может привести хоть к какому-то усложнению мира, и даже с точностью до наоборот – приводит лишь к его упрощению в строгом соответствии со вторым законом Иезекииля-Липкина.
Следует особо отметить высокое значение, которое люди придавали тогда перспективам виртуальной реальности. Считалось, будто весь мир вот-вот станет виртуальным, и люди будут жить и работать в виртуальных пространствах. Здесь стоит сделать отступление и сказать, что по последним исследованиям это было время с максимальным коэффициентом МАТЕО за всю историю человечества. К примеру, люди тогда воспринимали теорию эволюции как само собой разумеющуюся истину, а подавляющее большинство человечества даже не подвергало ее сомнению. Напомню, что эта крайне недихотомичная теория, которая сегодня уже, кажется, совершенно забыта, настаивала в том числе на том, что поведение человека детерминировано