день можно лицезреть звезду, находящуюся на одной линии с Солнцем…
Берлинская обсерватория уже снарядила экспедицию под руководством Эрвина Френдлиха на Южный берег Крыма. Финансировал ее лично Густав Крупп…
Эйнштейн хлопнул дверью кабинета в Гумбольтском университете и вышел на улицу Берлина.
– Война! Новая война! Германия объявила войну России! – в двух метрах от него громко прокричал белокурый подросток с перекинутой через плечо почтовой сумкой.
– Ну-ка, дай сюда газету!
Броские заголовки не оставляли и тени сомнений – главное дело всей его жизни вдруг оказалось под угрозой!
C раннего детства у него было два увлечения: рыбалка и борьба. Какое из них появилось раньше – Анри Герд и сам не мог сказать: сколько себя помнил, он боролся и удил рыбу.
Замок, еще в Средние века пожалованный Людовиком Толстым его далеким предкам, так же, как и Анри, посвятившим свою жизнь защите Отечества, стоял прямо на берегу реки Изер.
Еще пятилетним ребенком он помогал отцу по утрам раскидывать нехитрые рыбацкие снасти, а с семи лет и сам мог запросто поймать руками зазевавшуюся рыбину, не говоря уже о раках, которыми Изер просто кишел…
Бороться тоже приходилось чуть ли не каждый день… Всякое выяснение отношений со старшими братьями и даже сестрой Эльвирой, не раз отличавшейся в кулачных боях с соседскими мальчишками, всегда заканчивалось дружеской потасовкой, однако до банальной драки дело никогда не доходило. Уже в четырнадцать лет Анри без особых усилий укладывал их наземь; мать не без оснований шутила: если так пойдет и дальше, скоро он доберется и до родителей…
Капитан улыбнулся воспоминаниям детства и поправил новенькую униформу, ладно сидящую на крепком теле.
…А в пятнадцать лет у него появилось третье увлечение, даже не увлечение – настоящая мужская страсть. Возникла она в Париже, куда Анри отправил отец постигать военное искусство. Здесь юноша впервые увидел автомобиль и сразу неистово влюбился… Спустя несколько лет именно он открыл первую в Бельгии автомастерскую…
Недавно Константу Ле Маре (под таким псевдонимом его знали на ринге и в войсках) предложили стать командиром батареи из нескольких броневиков, поступивших на вооружение бельгийской армии. Капитан с благодарностью согласился… Несколько угловатые «пежо» с мощной броней, увенчанной 37-миллиметровой пушкой, казались верхом совершенства, «гениальным воплощением передовой научной мысли»… Конечно, не прогулочный «де-дион», на котором он приехал домой, но техника что надо!
Накануне немецкие войска вторглись в Люксембург. Как только Констант узнал об этом – прервал свой отпуск и вернулся в Бельгию, так и не успев завоевать очередной титул чемпиона мира по греко-римской борьбе, который разыгрывался на турнире в Турции. Первым делом поехал не в часть, как предписывалось Уставом, а к старым уже родителям: коль завтра вой на, кто знает, когда еще удастся свидеться с ними. Если вообще удастся…
Впрочем, в то, что его Родина вскоре пойдет под каб лук агрессора, – Ле Маре не верил. Как-никак кайзер Вильгельм и король Альберт I – свояки, они не допустят пролития родственной крови…
Беспощадное августовское солнце все-таки заставило расстегнуть, а затем и снять тщательно отглаженный китель.
Констант огляделся и, никого не заметив, сбросил также обувь и штаны.
Разогнался и голышом плюхнулся в воду.
Старший урядник Оренбургского казачьего войска Григорий Федулов, как и Констант Ле Маре, жил на берегу реки. Только куда более полноводной и коварной, нежели Изер. После Пугачевского бунта Екатерина II своим Указом нарекла ее «Урал», но местные жители еще долго пользовались старым названием – Яик. Соответственно, и казаков соседнего полка по привычке называли яицкими. «Есть яицкие, а есть безъяицкие», – шутили станичники. Оренбуржцы на это не обижались.
Уральская рыбалка тоже была не ровня бельгийской. Особенно, когда осетры из Каспия шли на нерест. Черную икру тогда казаки возили подводами… Или зимой, когда они багрили на ямах сомов, сазанов и красную рыбу – как издавна называли тех же осетровых… Одному тут не управиться, приходилось собираться в артели. Человек по десять, а то и пятнадцать…
Григорий закурил…
Унылая и размеренная крестьянская жизнь в последнее время изрядно поднадоела.
Ах, как он соскучился по военным походам, исполненным риска и невероятных приключений!
Душевные раны, нанесенные неудачной Японской кампанией, за участие в которой он, тогда еще безусый юнец, заслужил медаль и первый знак отличия на фуражку, оказались гораздо опаснее физических, казачья рука днем и ночью тосковала по шашке, а приходится таскать бредень!
– Чё загрустил, Григорий Терентьевич? – донесся до него голос вахмистра Татаринцева. – Давай хватай невод, завтра начальство приезжает…
«С чего бы это?» – мысленно удивился старший урядник, но вслух не спросил ничего.
«Не положено!»
Альберт