лет в спячке, в благоприятных условиях Земли проснулись, и стали быстро размножаться.
Чужеродные бактерии убивали все живое. А что не убивали – изменяли до неузнаваемости. Они поражали клетки, встраиваясь и изменяя ДНК растений и животных.
По планете прокатились опустошительные волны эпидемий выкашивающих население. Пустели города. Остановились заводы и фабрики, на них просто некому стало работать.
С Заразой боролись всеми доступными средствами. Дошло даже до применения оружия массового поражения по очагам заражения: химического, биологического… ядерного.
Но тщетно. Столь радикальные меры лишь притормозили распространение агрессивной инопланетной формы жизни, уничтожили совсем уж буйные очаги, но не остановили совсем. Зараза проникла слишком глубоко, более того как выяснилось впоследствии химия, биология и радиация только подстегнула мутационный процесс и стало только еще хуже.
В итоге мир оказался в руинах, население – на грани вымирания. И лишь вопрос времени, как долго сможет продержаться исконная форма жизни в ее первозданном виде.
Глава 1
– Вставай соня…
Теплый голос матери и легкое теребление за плечо разбудили Адама.
– Вставай, а то проспишь завтрак.
– Сколько уже?
– Половина восьмого.
Адам нехотя откинул старое в заплатах клетчатое черно-зеленое одеяло и свесив ноги сел на кровати, посмотрел на часы – старый заводной будильник, с вышедшим из строя звонком.
– Действительно, заспался… Так и на работу опоздать можно.
– Вот и я про что.
Начался новый серый день, ничем не отличающийся от тысяч тех, что канули в лету и многих тысяч тех, что придут им на смену. На какое-то мгновение ему остро захотелось, чтобы произошло хоть что-то, что изменило бы жизнь сделало бы ее ярче, насыщенные, что ли.
«Но может это и к лучшему, что ничего не меняется, – думала рациональная половина сознания Адама. – Бойся желаний своих, ибо они имеют склонность исполняться, но не совсем так, как ты этого хочешь. Разнообразие обстановки как правило не ведет ни к чему хорошему и как бы плохо ни было, может стать только еще хуже, хотя порой и кажется что хуже уже быть не может. Да жизнь может стать ярче, насыщеннее, так что дальше некуда, вот только потом как бы не пришлось жалеть и желать, чтобы вернулись серые будни… так что к черту. Это все юношеский максимализм, и его надо давить иначе быть беде».
Как бы там ни было, но существование, именно существование, однообразное, унылое, серое, в замкнутом пространстве небольшой деревушки на три десятка домов обнесенной высоким частоколом, из-за которого лишний раз не высунешься ибо выходить можно только с большим хорошо экипированным отрядом, убивало душу, и она как любая другая душа молодого восемнадцатилетнего человека, проходя этап максимализма, требовала перемен, как бы он ни старался задавить в себе эти желания. Но нет-нет, а то и дело просыпалось потребность хоть каких-то изменений, чтобы разорвать это сводящий с ума замкнутый круг уныния, четкого осознания собственного бессилия, понимания отсутствия будущего как личного его Адама Соколова, так и для человеческого вида в целом. Понимание того что вымирание людей как расы неизбежно, тоже накладывало свой отпечаток на индивидуальное человеческое сознание.
– Умойся…
Адам послушно вышел из спальни на тесную кухню их однокомнатного домика, если не считать эту самую кухню с небольшие сенями-прихожей и умылся из умывальника. Всполоснув лицо холодной водой, парень почувствовал, как улетучились последние остатки сна, но гнетущее ощущение никуда не делось, даже наоборот проявилось еще явственнее.
Впрочем, оно поселилось давно и навсегда, не только в нем, но и у всех жителей деревни Тунак, расположенной на одноименной речушке, баронства Бонд, что расположилось в окрестностях поселка Новая Уда, что примерно в двухстах километрах от Братска на юго-юго-восток, переименованное в пресловутый Бонд, где по сей день правил основатель сего баронства – барон, его светлость Алексей Бондарев. Само баронство состояло из переименованного городка на три тысячи жителей и трех деревень еще по пятьсот душ в каждой.
Подобные же упаднические настроения царили в головах остальных жителей деревни как и в умах людей прочих деревень и городков остальных баронств, графств и герцогств с княжествами. Это Адам прекрасно понимал, но пока не научился игнорировать его, как это умели некоторые заталкивая свои чувства куда-то глубоко, и потому до боли сжимал зубы, когда волна особенно острой меланхолии накатывала на него, накрывая, что называется с головой и хотелось то лечь стоял и просто сдохнуть, то бить и крушить первое что подвернется под руку. Но пока удавалось сдерживать свои разрушительные позывы.
От сего тяжелого недуга под названием Знание полностью избавлены только умалишенные. Только они не замечали неправильность окружающего их мира и принимали все как само собой разумеющееся, будто так все и должно быть. Адам им даже в какой-то степени завидовал. Наверное, это действительно хорошо жить, не зная, что будущего