врать сегодня будет верно.
Все началось? Все началось когда?
Я думаю, все началось весною,
Тогда сошли седые холода,
Вновь проиграв пылающему зною.
Ты скажешь: пусть, продолжи свой рассказ, —
Но он сейчас всего лишь будет песней
Любви, без сладостных прикрас
Не обойтись в нем, разве что без лести…
Мы встретились в тот день, мы не признались,
Самим себе, что поняли уже.
Мы взглядами, словами обменялись,
Стараясь всех держаться в стороне.
Клонился день ко сну, а мы не знали,
Но гости стали расходиться вдруг.
И пусто стало в исполинском зале,
И слышался неловкий шепот слуг.
Я не богат был, не хорош собою,
Старался просто быть таким, как есть..
А ты в тот день сияла красотою,
Как каждый день.. поверь, это не лесть.
Как вышло так, что бедный я, пусть гордый,
Посмел придти на пир в богатый дом?
Как я, своей улыбкой непокорной,
Нарушить смог неписаный закон?
Все дело в том, что грустным музыкантам,
Кидают часто медяки в колпак,
Веселым же, играет кто с талантом,
Судьба бесспорно даст хороший знак.
Так было и со мной, гулял я как-то,
По улицам, ища где сночевать,
Запев мелодию, пришедшую внезапно, —
Жаль некуда мне было записать.
И вдруг окликнул чей-то грубый голос,
Пиита, замечтавшегося всласть,
Затем шаги, что набирают скорость…
А так мечтал в беду я не попасть.
Я обернулся, – было слишком поздно,
Стальные руки сжали мою грудь…
Но отпустили, и очень серьезно,
Сеньор решил мне изложить всю суть.
Он говорил, что шел после приема,
Что отпустил пажей и глупых слуг,
И из навеянного элем дрема,
Вывел в тиши его полночной звук…
Ничто иное, как мой теплый голос, —
Так и сказал мужчина средних лет,
Седеть недавно начал его волос,
Но ясен был в нем молодости свет.
Он похвалил меня, и пригласил сыграть,
Для публики в его богатом доме,
Мы стали уже дело обсуждать,
Идя по темной мостовой дороге.
Мы увлеклись, уж начал я играть
Мелодии на старенькой гитаре,
Мой собеседник стал мне подпевать,
Мы удивлялись нашей дружбе сами.
Мы шли и шли, не замечая места,
А место оказалось непростым,
Здесь жили люди из другого теста,
Им неприятен был задорный ритм.
Сгущались краски, группа собиралась,
Сначала они будто просто шли
Своей дорогой, – позже оказалось,
Что их интересуем точно мы.
Сомкнулся круг и прозвучали шутки, —
Глупей которых можно не искать,
Но разговор не мог продлиться сутки,
Настало время дело начинать.
Мой новый друг, без страха и упрека,
Осознавал: неравным будет бой,
И, видя суть без всякой подоплеки —
Ударил первым, мне сказав: «не стой».
Я резко снял гитару и взмахнул ей,
Стараясь все же деку уберечь,
А мысли становились все безумней,
Грубела в голове моя же речь.
Всё, завязалась драка, отбивались
Мы как могли, – на каждого по три.
И все-таки они слегка боялись —
Гитары или каменной руки.
Я отвлекал внимание двоих,
Мой друг уже лишил сознанья столько.
Но стоит помнить: если пишешь стих, —
Ты созиданье тренируешь только.
Победа близилась уже, как вдруг,
Один из них набросился на спину
Союзнику, серьезнейший испуг,
Вложил в меня толь слабость, толи силу…
Я размахнулся и ударил так,
Как никогда не бил ничто живое.
Струны порвались, треск и звон в ушах,
И сердце сжало как стальной рукою…
Щепки вонзились негодяю в тело,
Он застонал, свалился и не встал.
Я понял, что идет к развязке дело,
Но все же гриф из рук не выпускал.
Оставшиеся