вшую, как прибывающий на станцию поезд, голову руками, но они лежали бревнышками по бокам обездвиженного тела, накрытого белой казенной простыней. Что происходит?!
Превозмогая боль, Гущина повернула голову вправо и увидела пожилую женщину на соседней кровати, а рядом с ней медицинский прибор, соединявший человека и машину проводами и шлангами. Бабушка не шевелилась и, по всей видимости, была в глубокой отключке.
«Это больница,» – догадалась Алиса, но никак не могла вспомнить, как здесь оказалась.
В палате кроме Гущиной и ее спящей соседки – никого. Алиса попыталась приподняться и представила, как с удовольствием свесит с кровати ноги и поболтает ими, разгоняя застывшую кровь, но не смогла пошевелиться. Тело позывы мозга игнорировало и, казалось, вообще существовало отдельно от хозяйки, во всяком случае от головы с шеей точно.
Алиса отвернулась от бабушки и уперлась взглядом в стену, выкрашенную в голубой цвет. Опущенные жалюзи на единственном окне не давали понять, какое за пределами больничной палаты время суток – день или ночь?
«Это просто сон, – решила Алиса. – Скоро я проснусь и побегу шуршать. Надо только встать!»
Боль в голове начала затихать и удаляться, веки налились свинцом, и Гущина провалилась в темную пропасть тяжелых сновидений, вызванных сильнодействующими лекарственными препаратами…
Когда Алиса снова открыла глаза, бабушка-соседка все еще лежала без движения, стена с окном были на месте, а гнетущая тишина давила на уши.
«Значит не сон,» – призналась Гущина сама себе и еще раз предприняла попытку соединить разум с телом. И снова не смогла этого сделать.
Пока она спала, рядом с кроватью появился стул, на котором, сложив руки на круглом пузике, дремала старшая сестра Нина.
«Она-то здесь что делает?!» – удивилась Алиса.
Увидеть подле себя первой именно Нинку, она никак не ожидала. Дело в том, что сестры уже несколько лет не общались. Причина разлада – унизительная и скандальная дележка отцовского гаража.
После смерти Василия Карповича дочерям осталось наследство – однокомнатная квартира и гараж. Мама сестер Варвара Петровна ушла в мир иной раньше мужа на восемь лет. Родители принципиально не составляли завещание и вообще были против таких буржуазных сделок.
– Вот помрем, все вам и достанется, – упрямо повторяла Варвара Петровна в последние годы своей жизни.
– Чтобы мы потом поубивали друг друга, – бурчала под нос склочная Нинка, лучшим другом которой был телевизор и бесконечные передачи про судебные тяжбы.
Когда пришло время, и сестры вступили в права наследниц, то в опустевшую квартиру родителей въехал единственный сын Нинки – Николай – большой, неуклюжий холостяк с высшим техническим образованием.
Алиса не препятствовала этому, тем более что у нее с мужем Виктором была просторная двухкомнатная квартира в девятиэтажном доме с видом на лес. Квартиру завещала Алисе бабушка по отцовской линии, за которой Гущина, будучи еще студенткой, ухаживала четыре года.
А у племянника жилья не было вовсе и в свои 37 он практически прирос к матери, словно чага к березе. После развода с мужем у Нинки осталась крохотная однушка, и делить столь незавидную жилплощадь пусть с обожаемым, но давно выросшим сыном, женщина устала. Хотелось элементарного простора и свежего воздуха. А вместо этого – бесконечные кружки да тарелки, оставленные в каждом углу после перекусов Николаши, коричневые круги на журнальном столике от им же пролитого кофе и мужские носки с трусами в стиральной машине.
Сын ютился на кухне, где у него имелся продавленный диванчик, а мать аки барыня спала на двуспальной кровати в единственной комнате. После похорон отца Нинка решительно заявила сестре, что Колька переедет в квартиру деда.
Дети Гущиной – дочь Катя и сын Алексей жили отдельно со своими семьями, поэтому Алиска согласилась. Не звери же – родня! И увалень Колька, как ни крути, племянник. Но когда Нинка засобиралась и половину гаража оттяпать, то тут младшая сестра взбунтовалась. Да, у Гущиных уже был гараж, но ведь Лешка с Катькой тоже внуки. Пускай и им что–то от дедов останется!
Продадут гараж, а деньги поделят.
– Вот еще! – заявила наглая Нинка. – Половина гаража моя по праву.
– По какому такому праву? – встрепенулась Алиска. – Ты ведь квартиру себе забрала.
– Я старшая дочь, – безапелляционно выдала сестра. – И мне папа половину гаража обещал!
Ни стыда, ни совести у этой Нинки! Варвара Петровна за глаза называла старшую дочь бульдозером, мол, такая и по головам пойдет не задумываясь, если надо.
Мирно сестры не договорились. Каждая стояла на своем, пришлось судиться. В конце концов, гараж все-таки продали, деньги поделили, благодаря чему родственные связи оборвались окончательно и бесповоротно…
Нинка открыла глаза и увидела,