>
Вы наверняка сталкивались со скорой в своей жизни. Не обязательно в качестве пациента. Небольшие автомобили с броской окраской и яростными синими мигалками попадаются вам на глаза, наверное, каждый день. Там, внутри, другая жизнь.
Работа на скорой меняет человека. Я это понял и почувствовал спустя многие годы. Когда навыки, полученные там, оказались правильными. Когда реагирование на экстремальные ситуации спасло неоднократно жизнь и здоровье и мне и случайным людям. Когда пришло осознание, что «ты кому-то действительно нужен». Жизнь меняет декорации, но основным остается желание и способность чувствовать чужую боль и помогать ее устранять.
Сложно представлять на публику то, что было куском собственной жизни. Не придумано, не списано, не приукрашено. Каждый эпизод этой книги имеет под собой реальную основу.
Я пишу о сотрудниках скорой и о ее пациентах с улыбкой, состраданием и пониманием. Перешагивая через обиды, грязь и боль. Изо всех сил стараясь сохранить в себе «человечье». Я пишу о событиях и чувствах, которые вряд ли кто-то из «скоропомошников» расскажет постороннему человеку. И это понятно. У каждого своя боль.
Я не призываю всех их любить, нет. Но примерить хоть на мгновение на души ваши белые халаты, я попробую…
1
Мне довелось провести четыре года в разъезде Центральной станции скорой помощи одного крупного сибирского города. Я учился в мединституте, и решение пойти работать на «скоряк» было и логичным, и желанным. Кое-какие навыки уже были, знания свирепо внедрялись преподавателями в изворотливые студенческие мозги, хотелось практики и чувства, что все что учишь – не напрасная потеря времени. Да и финансовый вопрос был не последним. Для Станции студенты были серьезным источником рабочей силы, среднего медицинского персонала. Мало кто другой соглашался на эту работу. «Отпахать смену» – значение этих слов я понял уже после первого дежурства.
Администрация мединститута не приветствовала работу студентов на скорой». Несмотря на широкое поле для применения получаемых знаний на практике и выработку необходимых «автоматизмов» в неотложных ситуациях, работа брала свое. Многие не выдерживали физических и психических нагрузок и заболевали. Учеба в меде и так, сама по себе, не мешок изюма. Хочешь удержаться до диплома – грызи… Сдать зачет или экзамен на халяву – несбыточное желание и фантастическая сага всех студентов-медиков.
– Доктора Свиридова, Романов, Кравцов, на вызов! Бригада Пастухова – в машину! Доктор Семенова, зайдите к операторам. Доктора, не забываем сдавать карточки вызовов!
Динамики диспетчерской стояли на Станции всюду, в каждой комнате. Я поражался, как у диспетчеров хватало сил до конца смены не придать голосу сварливость и раздражение, как они могли сопроводить некоторые «тяжелые» вызовы участливым, понимающим взглядом. Там, в «аквариуме» диспетчерской, случайных людей не было. В диспетчеры назначали людей, прошедших на скорой огни и воды и по разным причинам не способных сейчас «сесть на разъезд». Они знали, что именно стоит за коротким кодом вызова или за адресом. Они уже там были когда-то…
Старший врач смены сидел в диспетчерской как маршал Жуков, «держал оборону» Города. Все заполненные карточки вызовов проходили через его руки, он слышал переговоры диспетчеров с машинами по рации, давал консультации по телефону, «разводил» административные конфликты по телефону, при необходимости подключался к операторам «03» и вмешивался в сложносочиненные ситуации. Рядом постоянно дымилась большая чашка с чаем-кофе. Отдыхал он меньше всех на Станции.
«Медики! Медики!! Медики!!! Медик-66 вызывает на себя близких Медиков. Большая авария, много пострадавших! Угол Дачной и Революции. Кто принял – отзвоните!»
В диспетчерской тихий переполох, срочно меняется очередность вызовов, приоритет массовой аварии очень высок и должен быть обслужен раньше высокой температуры или транспортировки больного из больницы в больницу.
– Одиннадцатый поехал к шестьдесят шестому! Доезд – три минуты. Медик-32, Медик-центральный, заберите у меня вызов, вижу шестьдесят шестого. Медик-17, у шестьдесят шестого через две минуты, мы на Гоголя… Медик-66 – Медику-центральному, предупредите нейрохирургов Первой горбольницы, везем «нехороший череп». Всем спасибо, вроде «кашу» растащили…
Прошло столько лет, а я подпрыгиваю от звука сирены и провожаю взглядом подвешенную над дорогой синими бликами, размазанную коробочку «скорой». Жадно выхватываю глазами освещенный салон и пытаюсь угадать, что именно сейчас происходит за матовыми окнами…
Четыре часа утра. Заехали на Станцию поменять шприцы, сдать карточки, пополнить медикаменты. Медленно ползу по лестнице из гаража к диспетчерской. Карманы раздуты укладками шприцов, в руках карточки. Старший врач манит пальцем внутрь «аквариума».
– На Челюскинцев был?
– Был.
– И что там?
– Гипертонический криз. Пятьдесят пять лет. Ничего необычного.
– Полечил?
– Разумеется! Да вот же карточка