люто ненавидела некогда любимые цветы, желая уничтожить каждый бутон, каждую головку, каждый куст. И пусть острые шипы исцарапают до крови руки и ноги, зато усмирю гнев, избавлюсь от терзающих душу чувств, обрету гармонию с самой собой.
Как будто кто-то позволит мне это сделать!
Я перестала сверлить нежные букеты яростным взглядом и посмотрела на алтарь, возле которого, держась за руки, стояли жених и невеста. Счастливая, прекрасная, созданная на небесах пара.
– Леди Оливия Гиллерт, будешь ли ты чтить и любить своего, данного Небесным Владыкой, нареченного? Оставаться с ним в горе и радости, болезни и здравии? – задал церемониальный вопрос священник, торжественным эхом разнесшийся под сводами храма.
За его спиной в полуденных солнечных лучах, проникавших сквозь витраж и оттого разноцветных, светилась статуя того самого Небесного Владыки, с чьей легкой руки моя жизнь полетела под откос.
Уверена, лишь я одна не разделяла радостной атмосферы праздника, не верила в таинство единения двух душ в брачном обряде, чьим главным свидетелем стало божество. Но в одном не сомневалась точно – этот день запомниться мне надолго.
– Да, клянусь! – радостно, едва сдерживая чувства, воскликнула невеста.
– Ваше Высочество Алэр, будешь ли ты…
Священник вновь начал читать традиционный вопрос, а у меня не хватило сил дослушать до конца, не хватило сил услышать с нежным придыханием «Да» жениха. А ведь он когда-то клялся в любви мне! Шептал на ушко, заставляя заливаться краской смущения и с нетерпением ожидать брачной ночи. Его поцелуи сводили с ума, заставляли ноги подкашиваться, а тело гореть там, где он касался.
А теперь все это будет испытывать она! Оливия Гиллерт!
Встав, я как можно незаметнее, по стеночке, пробралась к выходу и вывалилась на улицу. Грудь сдавило тисками боли, дышать стало тяжело, перед глазами все расплылось, и по щекам покатились горячие, горькие слезы.
Это я… я должна была произносить свадебную клятву! Не она! Эта… эта вертихвостка!
Я спустилась на первую ступеньку и пошатнулась. Ко мне кинулись прохожие, но грубо отмахнувшись от их помощи, я на неверных ногах пересекла храмовую площадь и скрылась в переулке. Найдя темный безлюдный закуток, заставленный мусорными баками, в которых копошились упитанные крысы, а в воздухе надоедливо жужжа, летали толстые зеленые мухи, я всхлипнула и опустилась на неровную булыжную мостовую, разрыдавшись в голос.
Здесь мне самое место! Проигравшей злодейке самое место на свалке!
Услышав мои завывания, смахивавшие на вой оголодавших гиен, из окна на втором этаже выглянула недовольная женщина, но увидев печальную картину, жалостливо покачала головой и крикнула:
– Душечка, не стоит так убиваться по мужику! Один ушел, другой придет. Еще лучше!
Неужели, я поведала всей округе о моих несчастьях? Уже неважно.
Я подняла на нее опухшие покрасневшие глаза и заревела пуще прежнего. Она не понимает! Разве существует на свете кто-то лучше Алэра? Он такой… такой… чудесный, прекрасный, добрый, отзывчивый, внимательный… И еще тысяча эпитетов, достойных превознести его великолепие до небывалых высот.
– Душечка, я понимаю, в первый день расставания тяжело. Но ты поймешь, этот Алэр не твоя судьба. Раз он променял такую красавицу, то просто не достоин тебя! – Опять сквозь рыдания все выболтала. – И вообще, – она замахала руками, призывая убираться из-под ее окна, – нечего рассиживаться на холодной земле. Ещё простудишься. И поднимайся ко мне, напою тебя ромашковым чаем, а ты расскажешь свою историю.
Я в последний раз всхлипнула и резво поднялась. Если на пути встретился кто-то, кто готов выслушать и успокоить, грех не воспользоваться приглашением. Сейчас мне именно теплых слов утешения и успокаивающих похлопываний по плечу и не хватало.
Но найти вход в обитель доброй женщины не успела. Стоило развернуться, как тут же уперлась носом в нависшего надо мной мужчину. От печального взгляда его ореховых глаз, тихого вздоха и распростертых рук вновь полились слезы. Не сдерживаясь, я уткнулась ему в грудь, вдыхая родной запах – спелой рябины, пряной черемухи и сладкой акции. Он обнял меня за плечи, ласково поглаживая и приговаривая:
– Все будет хорошо. Он сам не понял, какое счастье упустил. Роуз, милая моя, очаровательная сестренка, ты достойна лучшего.
– Б-братик… – проронила я, не зная, что сказать дальше. А что я могла сказать? Разве из вырытой для меня ямы можно выбраться?
Оливия Гиллерт оказалась той еще змеей! Навязавшись в друзья, она, незаметно для меня, подобралась к принцу Алэру и настолько окрутила, что он стал верить лишь ее словам. Что бы она ни придумала, кого бы ни обвинила – все это он принимал за чистую монету, даже не думая разбираться.
Из платья леди Оливии вдруг стали торчать нитки? Ах, какая криворукая портниха! Выгнать ее из замка взашей! Еда в тарелке леди Оливии недостаточно красиво уложена? Ах, какой криворукий повар! Выгнать его из замка без рекомендаций!
Без суда, следствия и разбирательств!
Потому