дней нескончаемого боя Николя захватили в плен вместе с его фельдфебелем. Только они и остались в живых. Теперь Николя и Тимофей сидели запертыми в сарае, ожидая расстрела. Подмоги ждать Николя было неоткуда – белогвардейцы находились вдалеке и вряд ли знали, что отряд Воронцова уничтожен. Оставалась слабая надежда
на побег, но Николя очень ослаб после боя, к тому же сильно болела голова. Когда
Николя и Тимофея окружили красноармейцы, кто-то сзади сильно ударил прикладом по голове Николя.
Молчание прервал Николя:
–Как вы думаете, Тимофей, когда нас расстреляют?
Тимофей поскучнел:
–Ох, ваше благородие… Я… я даже не хочу о том думать.
–А надо бы! Хотя… хотя что еще нас ждет?– задумчиво произнес Николя.– Жизнь на чужбине без родины, побег из России? Или жизнь вместе с дураками и ворами?
–Ой, ваше благородие, жить с дураками и ворами, думаю, страшнее смерти,– признался Тимофей, вздыхая.
–Да еще нехристями,– добавил Николя.– Нет сейчас прежней России!
Тимофей поспешно перекрестился.
Николя помрачнел, вздохнул и продолжил:
–Я воевал, делал, что мог… Как и многие со мной!.. Теперь Россия в руках
неграмотных батраков, воров, лапотников!
Дверь в сарай резко распахнулась, вошли двое красноармейцев.
–А ну встать, Воронцов!– скомандовал один из красноармейцев.
Николя медленно поднялся.
–На выход!
Глава 9
Допрос.
В хате сидел за деревянным столом небритый человек в черной кожаной гимнастерке
и кожаной фуражке. Грубое, морщинистое отечное лицо, красный мясистый нос, взъерошенные светлые волосы, злые прищуренные серые глаза произвели очень неприятное впечатление на Николя, когда он вошел в хату и увидел этого человека в кожанке.
Николя стоял со связанными руками.
Человек в кожанке что-то быстро писал, куря. На столе лежал маузер. Рядом стояли двое красноармейцев, которые привели на допрос Николя. Николя ожидал, что к нему обратятся с вопросами, но человек в кожанке молчал, продолжал писать.
«Гм, делает вид, что не замечает меня,– подумал Николя,– ладно, будем тоже делать вид, что мы не расстроены, спокойны и очень уверены в себе!»
Так в молчании прошло минут пять. Наконец, человек в кожанке поднял голову:
–Ах, привели белого? Н-ну?
–Что значит «ну»?– спросил Николя.
-Ну, каково тебе в сарае?
–Во-первых, попрошу мне не тыкать, а…
–А во-вторых,– перебил Николя человек в кожанке, вставая и грозя маузером,– хочу
тебе сказать: здесь теперь мы хозяева! Мы теперь командуем буржуями!
–Именно из-за этого меня привели сюда?
–Нет, не только из-за этого. – Человек в кожанке сел, пристально глядя на Николя.– Знаешь, кто я?
–Нет. И знать не хочу.
–Только ты не груби! Не груби. Я комиссар Щеглов. Звать можешь меня Иваном Дмитричем.
Николя молчал.
–Ну, чего молчишь?
–А