С детства хорошо знал музыку, а в юности мечтал стать архитектором или кораблестроителем. В 1923 году Л. Кассиль окончил школу и поступил на физико-математический факультет Московского государственного университета. В студенческие годы ему часто приходилось подрабатывать художником-плакатистом, подручным электромонтера, лектором Осоавиахима. Сначала он учился с увлечением, но все чаще ощущал, что «это еще не то, не настоящий путь». Гораздо больше ему нравилось рыться в книжках у букинистов в Китай-городе, он называл это «блужданием по книгам».
В 1925 году Кассиль написал свой первый рассказ, который напечатали в газете «Новости радио». А потом он занялся серьезной литературной учебой: читал Толстого, Пушкина, Лескова, Чехова, Флобера, упорно искал собственный писательский почерк, много писал для себя. Упорная работа дала ощутимые результаты. Кассиля пригласили работать корреспондентом в двух газетах. Кроме того, он начал писать повесть «Кондуит». Первые главы начинающий писатель решил показать Владимиру Маяковскому. О своем визите к нему Кассиль позднее вспоминал так: «…Я пришел к обитой клеенкой двери в Гендриковском переулке, что на Таганке. На двери была маленькая дощечка с именем великого Маяковского.
Я взбежал по лестнице, а сердце от волнения скатилось вниз по ступенькам.
Я позвонил, и мне открыли.
Через эту дверь я вошел в литературу».
Маяковский одобрил повесть и поддержал молодого писателя. Главы из «Кондуита» были напечатаны в журнале «Новый леф», редактором которого был Маяковский.
Вслед за «Кондуитом» Л. Кассиль в 1931 году написал автобиографическую повесть «Швамбрания». Первые же книги Кассиля для детей показали, что в детскую литературу пришел одаренный автор. Обе эти книги сразу стали популярны и у детей, и у взрослых. В них выявились особенности дарования писателя – яркое и живое воображение, увлекательный сюжет, мастерское умение писать мягко, тепло, лирично. В 1935 году Кассиль переработал «Кондуит» и «Швамбранию», и с тех пор они издаются как одно целое произведение.
Лев Абрамович проработал в литературе больше сорока лет, писал романы, повести, пьесы, сценарии, рассказы, очерки. Как корреспондент он встречал челюскинцев, провожал в полеты Чкалова, был в сражающейся Испании. Во время Великой Отечественной войны Кассиль был военным корреспондентом на отрезанном фашистами полуострове Рыбачьем в Заполярье. Все его жизненные впечатления так или иначе нашли свое отражение в книгах.
Кассиль был прирожденным детским писателем. Он был наделен замечательным даром сохранять в себе неиссякающий мальчишеский дух, фантазерство, серьезное отношение к игре, умение разговаривать с детьми на равных.
Две повести: «Черемыш, брат героя», «Будьте готовы, Ваше высочество!» и рассказы о войне, которые входят в эту книгу, написаны в разные годы. Герои этих произведений тоже разные, но если присмотреться к ним повнимательнее, то можно увидеть в них много общего: все они страстные патриоты, люди чести, презирающие несправедливость и неправду. Иногда даже любимые герои Кассиля ошибаются и оступаются, но их помыслы и намерения всегда честны.
Анатолий Алексин говорил о героях Льва Кассиля, что они «насыщают душу юного человека витаминами рыцарства, храбрости, стойкой бескомпромиссности». А Юрий Нагибин о книгах Кассиля написал так: «Мир этих чудесных, добрых книг навсегда соединился с моей сутью, как мир Тома Сойера и Гека Финна, трех мушкетеров, благородных разбойников и рыцарей Вальтера Скотта, искателей Жюль Верна…
Лев Кассиль прожил счастливую, хотя и нелегкую литературную жизнь. Счастливую, потому что уже первые его книги принесли ему славу и любовь читателей, а нелегкую, потому что легкой литературной жизни вообще не бывает…»
Черемыш, брат героя
Повесть
Рисунки А. Васина, Б. Маркевича
В классе новенький!
В новичке не было ничего примечательного. Мальчик как мальчик. Невзрачный такой. Лобастый и накоротко стриженный. Но с виду не тихий. Смотрит ровно, напрямик. Уставится – так не переглядишь, сам сморгнешь.
Пришел он в школу вместе с детдомовскими. Однако одет в свое. Гимнастерка на военный лад. Но заметно, что пошита на другого. Рукава подвернуты. Воротник вокруг шеи – как обруч на палке. На воротнике голубые полоски.
– Под летчика вырядился, фы!.. Нацепил петлички! – фыркнул толстый пучеглазый Федя Плинтусов, которого в классе звали просто Плинтус.
На партах хихикнули.
Новенький внимательно посмотрел на толстяка и вдруг смешно надул щеки. Плинтус моргнул, засопел и разинул рот. Но тотчас же, поперхнувшись, закрыл его.
– Скушал на здоровье, – сказал новичок, усаживаясь на заднюю парту, где было свободное место, рядом с молчаливым Колей Званцевым – тоже из детского дома.
Тихонький Званцев почему-то сразу заважничал и поглядывал теперь на класс так, будто узнал что-то очень интересное…
Звонок уже был, но в классе еще