Не будет же генерал заявление подавать, что у него миллионы украли.
Когда ничего не получается и очень нужны деньги, то появление друга из прошлого с предложением легко заработать денег, особенно когда их нет, воспринимается как знак судьбы. Тем более с таким пустяковым делом. Внешне он не проявил заинтересованность, но в висках пульсировала одна и та же мысль: «Одно дело, один раз, и сумки с деньгами навсегда решают все проблемы».
Слова и сюжет как из голливудского фильма про вора на пенсии. И если бы это происходило не в его жизни, то он бы махнул рукой на этот заезженный сюжет, в котором в конце обязательно всё идёт не так, как планировалось.
Жена, когда услышала о его робком предложении рассмотреть такой вариант решения всех проблем, подняла крик.
Слёзы, сопли, уговоры, проклятия, лишь бы он не посмел рисковать. Ничего не оставалось, кроме как отступить и сказать: «Хорошо, тема закрыта».
Однако мысли никуда не делись. И чем больше он о них думал, тем символичнее и, вероятно, успешнее ему казалась реализация плана подельника. В какой-то момент он даже поймал себя на мысли, что уже согласился.
Выключив душ, вытерся полотенцем, прошёл на кухню, где начал готовить яичницу. Помешивая склизкую жидкость, он мысленно трогал эти сумки. Вытаскивал упакованные пачки и приносил их жене. Представлял, как она плачет, а потом смеётся. «Будет смеяться, когда всё получится. Простит и поймёт. А он наконец-то принесёт пользу своей семье».
Потому что за эти годы он себя почти возненавидел. Свою неприспособленность к законопослушной жизни вне романтики. Он мог воровать и так приносить деньги. «Остановись, – включился внутренний страж. – Подумай о том, что ты потеряешь, если что-то пойдёт не так. Ты всю жизнь думал, что всё всегда будет получаться. Все твои подельники мотают срок или вышли, отсидев не по году. Ты тоже хочешь целовать фотографии детей, сидя на нарах?»
Взгляд вернулся на сковородку с колбасой и яйцами. Он обожал своих детей. Всё готов был для них сделать. И отсутствие возможности это всё дать от себя, от своих рук вызывало злость. Чувство никчёмности своей личности парализовало желание двигаться и развиваться. Но он не сдавался. Упорно шёл и верил, что всё получится. И вот свет в конце туннеля. Он впервые поверил, что на деревяшках можно выплыть. Наполнить паруса своей лодки попутным ветром и обрести уверенность в себе. Но как же были нужны деньги. Именно сейчас.
Или, может, он придумывает, что они очень нужны, чтобы использовать шанс подельника? Может, обманывает себя, ища повод, чтобы сделать шаг назад, туда, откуда так долго и упорно шёл к этому свету в конце бесконечной чёрной трубы?
От думок разболелась голова. В этот момент на кухню вошёл дед Митяй. Отец его матери. Старый, высушенный, как сухофрукт, старик, с вечной цигаркой в зубах.
– Здарова, дед Митяй. Будешь яичницу?
– Здарова, Бориску.
Дед всю жизнь коверкал его имя на последнюю букву. Потому что имя ему не нравилось, и дочери он так и сказал, когда она сына назвала, что имено�