ин факт. Ход нашего старенького пыльного автобуса стал более ровным. И радоваться здесь было особо нечему, он просто съехал с трассы, усеянной многочисленными ямами и кривыми заплатками, на обычную глиняную проселочную дорогу, которая вела прямо в деревушку. Несмотря на год моего отсутствия, особо ничего не поменялось. Точнее было бы сказать, никого не прибавилось. Абсолютно пустая дорога лишний раз подчеркивала верность моих незамысловатых расчетов. Мы прибудем вовремя. Так же, я лишний раз испытал радость от ощущения того, что мой незнакомый спутник, ехавший впереди меня, еще целых 10 минут будет наслаждаться оторванностью от нашей бренной предсказуемой реальности и жизненных забот, полностью (и духом, и телом) войдя в фантастический скрытый от всех отрезок своего дня, под названием сон. Мирно посапывая и причмокивая, он вселял во мне уверенность в том, что как минимум один человек в салоне находится вне этого бренного мира, и ни за что на свете, мне не хотелось возвращать его в действительность.
Тем временем автобус плавно поехал наискосок своей дороги, задевая стоящие на обочине высохшие деревья.
– Кретин, ты нас всех погубишь, – громко кричала, прикрывая свой рот, старая женщина в разноцветном платке. По-видимому, боясь, что, так голосисто вереща, она выронит на пол свою вставную челюсть.
– Нашел время спать, – добавил громоздкий любитель бананов, умявший не один желтый фрукт за час нашей поездки. Он являлся отцом моего деревенского друга Вити. Мы поздоровались в самом начале пути, больше не обмолвились ни словом. Отец Вити был хорошим работящим человеком, и болтать не любил, даже о своем единственном ребенке.
Водитель резко выровнял руль, и автобус, под чутким присмотром пассажиров, продолжил свое плавное движение на конечную остановку.
К сожалению, мой не осведомленный об этом, объект наблюдения, проснулся вслед за водителем.
– А мог и навсегда остаться в своей нирване, – тихо прошептал я.
На подъезде в саму деревню, на обочине, у песчаной насыпи, лицом вниз, расположился велосипедист. Правой рукой он держал руль своего поваленного железного коня. Левой же, судорожно поласкал воздух, показывая в сторону автобуса различные обессмысленные комбинации из пальцев. Из всего перстяного алфавита мой мозг сумел расшифровать только популярную «фигу», остальные комбинации, от местного постового, были для меня в новинку. Зато ту самую «фигу», я заучил еще в прошлом году, когда у местного магазинчика, мне ее показал пьяный исхудалый мужчина, средних лет, с опухшим от токсинов лицом, который щеголял по улице в одних трусах. Завидев мой неодобрительный взгляд, он и явил мне ту самую композицию пальцев, которую я видел только в старых кинохрониках.
Автобус выехал на главную улицу деревушки, ее отличием от остальных проулков были бетонные полувековые плиты, по которым мы и ехали. Упомянутый уже магазинчик-контейнер, недавно построенное административное здание и потрепанная школа стояли вначале. А вот частный домик фельдшера и местного участкового, обязанности которых исполнял один человек, были на другом конце улицы. Между этими двумя центрами притяжения для всей деревни и расположилась крытая, недавно перекрашенная в ужасный салатовый цвет конечная остановка.
В деревне меня не было целых 9 месяцев, и я, с большой долей любопытства, внимательно разглядывал дома, пристройки и хозяйственные строения, с надеждой на какие-либо изменения. Мне нравилось отдыхать здесь летом; компания друзей, речка, сочные фрукты. Начитавшись про повальное вымирание остальных малых деревень в стране, очень уж не хотелось, дабы эта страшная участь настигла и Староиздинку. Поэтому такие видоизменения как свежая штукатурка, покраска или новая постеленная крыша, вселяли уверенность в жизнеспособности местного населения. А новый гараж, так полностью перечеркивал все планы по возможной депопуляции. Так мне казалось.
Конечная. Приподнявшись со своего потрепанного кресла, я мигом сел обратно. У единственного выхода уже толпились матерые шарообразные женщины, каждая вторая держала над собой большой баул. Сумки, казались настолько тяжелеными, упади такая мне на голову, я навсегда познал бы дзен, а может и научился перстяному алфавиту. Перспективы туманные, поэтому дождаться окончания штурма двери, показалось мне, вполне адекватной идеей.
– Малый, ты на отдых едешь? – Сзади меня раздался чей-то неприятный пропитый голос. В эту же секунду я молился всем существующим и несуществующим Богам, лишь бы этот ужасный голос обращался не ко мне. Прошло секунд 5, и по отсутствию второй фразы, я немного успокоился.
– Наверняка, адресат, располагался на другом конце телефона.
Вдруг, на мое худое плечо, неожиданно легла чья-то тяжелая рука. Медленно повернувшись, я осторожно окинул взглядом разрисованную синим цветом лапищу, после чего сразу посмотрел в смеющиеся черные глаза моего нового собеседника, которые расположились прямо посреди сотен мелких и толстых морщин у него на лице. Чтобы не заострять внимание и не ставить в неудобное положение, ни меня, ни его, я был вынужден упереться своим взглядам прямо в его маленькие черные глаза.
– Ты вроде не в наушниках, вопрос то услышал? – Повторил он.
– Да,