Секретная цитадель. Елена Олеговна Титова

х. Устройство для их чтения лежало на том же столе, оно было по размерам чуть больше блокнота. Выполненное из сплава золота и вольфрама, оно имело потрясающе красивый зеленый цвет, редко встречающийся среди такого рода изделий. Котин был против всякой лишней роскоши, но тут она досталась ему от предшественников, и, главное, имела цель и смысл. Если бы кто-то вздумал эти предметы украсть и сбыть на рынке, он был бы тут же посажен в тюрьму, спутать их с другими было попросту невозможно. Хранить их дома было бессмысленно, при первой же попытке похвастаться кому-нибудь или применить прямо по назначению, полиция узнала бы обо всем тут же, и последовал бы такой же результат.

      Не нуждаясь в экране, устройство давало объемную цветную картину размером пять на десять метров, похожую на реальность, ему требовались лишь свободное пространство, темнота и тишина в зоне проекции. Звуковое сопровождение позволяло с закрытыми глазами определить местонахождение каждого источника звука: за спиной зрителя, над головой, в лесной чаще, далеко в небе или прямо над ухом.

      Однако главным, что отличало информационные возможности главы государства от простого доктора наук, было то, что устройство давало возможности для чтения мыслей всех участников картины, причем об этом никого не предупреждали – иначе возникло бы мощное общественное движение против слежки за гражданами. Стоило щелкнуть по какой-нибудь фигуре или лицу лазерной указкой – и устройство выдавало все мысли этого человека на тот момент, пока он был в отображаемой зоне, в форме устной речи его же голосом и интонациями. В большинстве случаев, все мыслили одинаково или умело скрывали свои мысли, опасаясь обыкновенных гипнотизеров, так что эта возможность использовалась редко. Но всегда приносила нужный эффект.

      Котин уже внимательно просмотрел все эти фильмы, где рассказывалось и об успехах, и о трудностях, и о новых возникших проблемах, авторы постарались на славу. Это были именно те люди, которым он поручил проведение реформ, и в их компетенциях и объективности не было сомнений.

      И все-таки многое настораживало.

      Главной проблемой были по-прежнему темпы инфляции. Дело не в том, что они были слишком высоки. Банковская система плотно держала в кулаке контроль над всеми видами платежей, расчетов и эмиссии денег – реальных, виртуальных, сырьевых, национальных и межпланетных. Проблема заключалась в том, что разные методики расчета темпов все время приводили к разным результатам, различающимся… раньше на десятки процентов, затем – на сотни, а теперь уже – и в тысячи раз. Все это было бы похоже на объявление войны, вот только – кто противник?

      Противник неуловимо прятался, поглощая и выплевывая деньги с пугающей быстротой и ускользая от любых форм контроля. Контролеров в стране развелось неимоверное множество, они сновали по всем предприятиям, проверяя все формы учета и отчетности, заглядывая в каждый сейф и просто угол, считали по головам крыс и тараканов, но каналы бегства и нападения неучтенных денег определить не могли. Цены и доходы стояли на месте, но денежная масса не знала границ.

      Столь же плохо, если не хуже, обстояли дела и с темпами научно-технического прогресса. Разные методики подсчета давали еще более парадоксальные результаты, и снова возникало чувство: воруют! Причем на каждой стадии разработок результаты исчезали в неизвестном направлении. Если сопоставить не только результаты методик, но и сами методики подсчета, можно было понять, что исчезают и сами авторы и методик, и разработок. Результаты расчетов год от года становились все более несопоставимыми, и никакие окрики не давали привести их в логически приемлемый вид.

      Котин пришел уже и вовсе в отчаяние, но рядом лежали фишки с отчетами о выполнении программ по развитию всего, что было адски запущено предшественниками, не знавшими, о чем заботиться: о стране или о собственной безопасности, и в результате проигравшими и то, и другое.

      Выполнение программ давало шанс если не разобраться, то хотя бы найти концы. То есть, конечно, не выполнение, – по отчетам, прекрасное, юолее чем на девяносто процентов, – а внимательный анализ того, как выполнялись программы, и того, что ускользнуло от местных властей, и что они пытались представить, как объективные обстоятельства, помешавшие выполнению каждой данной программы.