s>которая на руках принесла меня в Церковь
© Евгений Крашенинников, 2020
ISBN 978-5-0051-5898-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Я не богослов, не религиовед, не священник. Но вот пишу о жизни церковной. Чтобы понять, с чего бы я набрался такого окаянства, хорошо, наверное, сначала познакомиться. Но чтобы мой светлый образ не заслонял неочевидное содержание этой книжки, свой портрет я повешу в крипте, в последнем разделе.
В первой же части размещены заметки на разные темы церковной жизни; в первую очередь, связанные с жизнью католической общины России. Это не отклики на злобу дня; это размышления на темы, которые, подозреваю, будут актуальными и в дальнейшем. И пишу я о них с точки зрения психологии, так как психология – моя профессия. А психология людей, приходящих в храм, к сожалению, зачастую в Церкви не учитывается (иногда – и на беду – подменяясь психотерапевтическими практиками разной степени ценности – часто сомнительной; или же просто бытовыми представлениями, исходящими из «здравого смысла», под которым подразумевается субъективно-спонтанное видение окружающих со своей колокольни различной высоты и разного архитектурного изящества). Часть этих заметок размещалась в печати, часть в группе «Дом на Камне» в фейсбуке – в любом случае, всё можно найти в открытом доступе и бесплатно.
И жанр их – диспуты, а не проповеди.
У известного нобелевского лауреата по литературе Уинстона Черчилля есть книга «Мои великие современники». Меня в своё время поразило в ней то, что он очень хорошо отзывается о тех, с кем всю жизнь боролся, кто поливал его грязью и оскорблял предпоследними словами, и перед кем он сам не оставался в долгу, оттачивая на них своё остроумие. Причём это были его реальные враги – враги его дела; когда побеждали они, то последствия для Британии и человечества становились трагическими (по мнению Черчилля – да и не только его).
Но писал он про них хорошо не в силу общей своей благостности (Черчилля видели? этот таран?), а, как мне кажется, по другой причине. Он доверял интеллектуальной честности своих противников. Не интеллекту – у него были основания считать некоторых из них кретинами, не понимающими элементарного; а именно тому, что они действительно хотели сделать, как лучше – как им представлялось лучшим. Не денег заработать (хотя попутно и деньги могли прибавляться); не перед дамами покрасоваться или перед микрофонами на радио; не привлечь к себе внимание будущих историков… Было доверие к их добросовестности. И ошибки были именно ошибками, а не злонамеренным преступлением против страны или человечества.
Возможно, это моя иллюзия в отношении Черчилля. Возможно, мотивы хорошего описания былых противников были иными. Но меня не он сейчас интересует, а именно это возможное отношение к оппонентам: с доверием к их интеллектуальной добросовестности. К тому, что они ищут истину в полную меру своих знаний и своего мышления. С доверием к доброй воле спорящего.
Такую же картинку, но уже в отношении богословского спора и не с живыми противниками, а с мыслителями прошлых веков я увидел в книжке отца Георгия Флоровского «Пути русского богословия» (о ней я ещё вспомню во второй части этой книжки). Отец Георгий мастерскими абзацами представляет богословов (и атеистов) прошлого как очень живых людей, мучительно ищущих истину. И поэтому даже какой-нибудь Чернышевский, к взглядам которого автор никакой симпатии испытывать не может, описывается с сочувствием: он искал, он ошибался; да, он вводил в соблазн и много принёс вреда, но он искренне искал истину. Понятно, что искренность не оправдывает заблуждения и вреда, этим заблуждением приносимого. Но в случае добросовестного поиска истины, ошибающегося можно жалеть, а не просто гвоздить ярлыками.
И в наших религиозных спорах, в которых люди быстро слетают не только с путей логики, но и даже каких-то общепринятых светских правил приличия; когда люди, с пеной и жаром расписывающие необходимость любви, понимания и терпения, прямо посреди этих излияний наезжают на оппонентов («наглецы!», «без вас разберёмся!», «да кто ты такой!», «да сколько тебе лет!», «не смейте меня учить!», «посмотрите на себя!», «покопайтесь в своих грехах!», «представьте список своих добрых дел!») – в наших спорах тоже очень важно различать тех, кто ошибается, и тех, кто пришёл в разговор потроллить; мимоходом оскорбить, чтобы потом с невинным видом сказать «так я ж не то имел в виду, что прочитали все, кроме меня…»; привлечь внимание к себе и отвлечь от темы обсуждения и т. п.
Но ведь вторые всё-таки встречаются редко (и даже в каких-то явных случаях всегда есть подозрение: а, может, это просто от того, что человеку сейчас плохо; и нужно просто немного потерпеть, и он успокоится). А первые же и составляют большинство тех, кто общается друг с другом – и спорит на накале страстей, потому что темы-то важные – жизнь вечная, спасение души, проблемы со свекровью, пьющий племянник (это без шуток, без стёба).
Понятно, что добросовестность должна включать стремление к истине; уважение к знанию; использование логики. Но ведь это не лёгкие