рипывала. Этот скрип слышался во всём доме: на обоих этажах, в подвале, в ванной комнате, в детской. Он слышался на заднем дворе. В магазине, на работе, раздавался из автомобильной магнитолы. Скрип преследовал Марину повсюду.
– Мам, а когда мы уже снимем папу? – спросила этим утром за завтраком Аня, смотря на неестественно синюю и отекшую кожу своего бывшего родителя.
– Когда бабушка придет. Я тебе уже говорила.
Бабушку Аня видела лишь однажды, но в то время она ещё только ходила в детский сад, и все воспоминания об этом человеке были в образе размытого пятна, которое пахло землей и спичками.
Это пятно явилось в их дом в тот момент, когда Аня температурой своего тела могла растопить целый айсберг.
– Вот здорово! Целый айсберг? – хрипела девочка, глядя на маму.
– Да! А может, даже целую Антарктиду.
Почему-то эти слова мамы про айсберг Аня запомнила на всю жизнь.
Бабушка пришла в их дом рано утром, когда солнце ещё только показывало свои брови из-за верхушек деревьев. Женщина стояла, возвышаясь над девочкой, она что-то говорила ее маме, а та постоянно терла щеки и нос, отчего те были красными.
Что было дальше, девочка помнила смутно. Она шла куда-то босиком по холодной земле. Мамы и папы рядом не было, только бабушка, которая плелась позади и подгоняла её. Аня не помнила, чтобы ей тогда было страшно, или чтобы она плакала. Все это напоминало больше сон, чем моменты из реального прошлого.
Кажется, они зашли в лес. Аня чувствовала, как под ногами ломались сухие ветки, больно впиваясь в кожу, а ещё там были огромные поляны грибов, трухлявые пни и громкий треск качающихся от ветра стволов деревьев.
– Тебе нужно поспать, – раздавался в памяти голос бабушки. – Спи, я укрою тебя одеялом.
– Но это – не одеяло, это земля! – еле слышно протестовала обессиленная Аня.
– Это – одеяло, а вот твоя постель, – указывала женщина на неглубокую ямку, вырытую наспех.
Дальше шла какая-то пелена. Аня сама не поняла, как оказалась лежащей на спине. Бабушка стояла на коленях и укрывала её теплым одеялом, от которого пахло грибами и травой, и шептала себе под нос странные слова: «примешь – не примешь. Возьмешь или дашь. Сон или явь. Радость – печаль». Эти слова тоже запомнились девочке на всю жизнь и иногда, сама того не замечая, она проговаривала их про себя, совершенно не понимая значения. Бабушка накрыла её практически с головой, оставив снаружи лишь нос и рот. Аня чувствовала себя невероятно уютно под этим одеялом и совершенно не хотела вылезать.
Проснулась девочка уже в своей постели. Больше она не могла растопить айсберг, потому что её тело снова было обычным, отчего Аня сильно расстроилась, а мама почему-то, наоборот, обрадовалась.
Это всё, что она помнила о бабушке. Та ушла, не попрощавшись, и больше не появлялась в их доме, в отличие от других родственников. Мама и папа никогда не заводили разговоров о ней, и на любые вопросы Ани касаемо того дня отмалчивались или меняли тему. Бабушку быстро размыло в калейдоскопе воспоминаний, и она стала неразборчивым пятном из прошлого, невнятным сном.
– Зачем? Зачем папа это сделал?!
– Он этого не делал, плохие люди сделали это, – прикрывая лицо полотенцем, всхлипывала Марина, глядя на ещё не остывшее тело любимого супруга.
– Он умер?! Мы что, теперь его похороним?! Мама, мы похороним папу?! Он больше никогда к нам не вернется?! – дергала девочка за куртку мать.
– Нет! – произнесла металлическим голосом женщина и вытерла лицо вафельным полотенцем. – Мы не похороним его. Папа просто уснул. Нет, заболел. Он болен и ему нужно вылечиться. Ты должна это понять! Ты понимаешь меня?! – взглянула она сурово в глаза своей маленькой копии.
Девочка испуганно кивнула.
– Бабушка его вылечит, а ты никому не должна говорить, что папа в таком состоянии, тебе всё ясно?!
– Угу…
– Я не слышу, всё ясно?!
– Да, всё ясно.
– Молодец, зайка. А теперь иди и собирай портфель, ты же не хочешь в первую учебную неделю в школе прослыть опозднуньей?
– Нет, не хочу, – с этими словами Аня ещё раз взглянула на подвешенного точно марионетку над полом отца и побрела собирать портфель.
Аня никогда не переступала через авторитет матери, и если она говорит, что папа заболел, значит, так оно и есть. Бабушка поможет ему, она всё сделает, чтобы он снова мог ходить и петь свои забавные ругательные песни, от которых мама всегда ворчит, а Аня, наоборот, смеется. Он снова сможет курить на веранде и пить горький кофе. Они снова поедут на мотоцикле на озеро, где весь день будут закидывать удочки и есть бутерброды с маслом, нужно только подождать. Бабушка обязательно придёт, так говорит мама, а мама всегда знает, как будет.
***
Как ни старалась Аня призвать сны этой ночью, они не шли к ней, ускользая точно срывающаяся с крючка рыба – подергает, подергает и перестанет.
Ночь была глухой и безмолвной, как и все ночи в сельской местности.