думаешь! На работе допоздна сидишь, лишь бы меня не видеть!
Мне хотелось швырнуть телефон об асфальт, но я терпел, слушал, ждал момента, когда у Тани закончится запас обвинений и можно будет поговорить нормально.
Это был поздний сентябрь, на улице в десять вечера уже стояла такая темень, что если бы не фонари, я бы собственных рук не разглядел. И хотя снег ещё не захватил землю, ветер уже отрастил ледяные зубы и теперь кусал мою ничем не прикрытую шею. Добежав до подъезда и приложив магнит, я открыл дверь и заскочил внутрь.
Пока шёл до лифтов, повстречал наших соседей: молодую пару с семилетним сыном. Едва меня приметив, родители за руку ребёнка перехватили и заулыбались так яростно, словно рекламировали отбеливающую зубную пасту.
– Здравствуйте, – сказал я, не опуская телефона, в котором что-то продолжала шипеть моя Таня.
– И вам добрый вечер, – кивнула мамаша. – Ещё не нашли своё счастье?
– В поисках, – пробормотал я, закрывая ладонью микрофон, чтобы Таня не услышала. А рещит, что мне плевать на её чувства.
– Ничего, найдёте. Или, скорее, оно само вас отыщет. – И, проходя мимо, добавила тише: – Ещё не будете знать, что с этим счастьем делать.
Я проводил парочку долгим взглядом. Ребёнок шёл, точно робот, глядя себе под ноги. Родители так и улыбались во все зубы, пока не скрылись из виду.
Странные у нас собрались соседи, что и говорить. Какие-то надсадно счастливые, улыбчивые до судорог. Многие из них рассказывали, будто долго не могли семью создать. У кого-то муж не находился, у других детей не получалось дождаться, но вот, сюда переехали и дождались.
Голос из трубки стал громче. Таня то кричала, то плакала, то шипела, как обезумевшая гидра:
– Мне отношения нужны серьёзные, – говорила она, со слезами в голосе. – А серьёзно у нас не получается! Ты до конца ничего не можешь довести! Берёшься и бросаешь на первом же препятствии! Так и с детьми… Думаешь, дети просто так приходят? Они выбирают, понимаешь. А нас выбрать – не хотят! Сам подумай, мы же переехали с этой целью, а ничего не помогает!
– Господи, Таня… – мой голос звучал устало, бесцветно. Затянувшаяся ссора выпила из меня соки, оставив лишь пожухлую кожуру. Я дошёл до лифтов и зло вдавил кнопку вызова. Выбирают, не выбирают…– что за чушь?
Таня моя верила во всякую оккультную ерунду. Бывало, я этому потакал, ради спокойствия в семье. Например, как с этим переездом, якобы в место, где люди своих детей находят. Но мы – не нашли.
– Что за бред, – сказал я. – Мы же всё решили. Ты хотела ЭКО попробовать…
– Я хотела! Я! Вот именно! Чувство такое, что ребёнок только мне нужен, а тебя и так всё устраивает! …этот дом, он особенный. Правду Макаровна говорила! Тут у всех есть дети. Даже у безнадёжных!
– Господи, это просто дом! Обычная новостройка
– Нет же… Знаешь, я думаю, у нас не получается, потому что тебе не надо. Потому что ты в дом не веришь. Потому он и не работает! Может… может ты и детей на самом деле не хочешь!
– Это неправда.
– Разве? Тебе, по-моему, вообще никто не нужен. Я уже как неделю съехала, а тебе хоть бы что! Даже не поинтересовался, где я!
– Разве ты сама не просила дать тебе время?
– Да, но я надеялась… Какой же ты бесчувственный! – плакала моя Таня.
Наша ссора напоминала мне грызню собак, если убрать слова и оставить лай – смысл не поменяется.
Раздался звуковой сигнал, это подошёл лифт, разъехались створки. В глаза сразу бросились: чёрные хвостики, красное платье. В углу лифтовой кабины спиной ко мне, стояла девочка лет семи. Ещё одна местная аномалия. Поколебавшись секунду, я всё же зашёл внутрь, нажал на кнопку этажа. Из трубки продолжал литься поток обвинений, но я не слушал, а косился на девочку в углу, пытаясь вспомнить, когда видел её в последний раз. Вроде раньше всё время вверх-вниз каталась. Как не зайдёшь, вечно вот так стоит, уткнув нос в угол. Ни на что не реагирует, всё время молчит и никогда не выходит из лифта, даже на первом этаже.
Два года назад мы переехали в этот дом по совету одной чокнутой бабки, знакомой Таниных родителей. Я решил: хуже не будет; да и Таня после переезда воодушевилась, ожила, стала ждать чуда. Ребёнок стал её навязчивой идеей.
Чуда не случилось. Да и странно ждать его от обычной многоэтажки. По мне, кроме чересчур улыбчивых соседей, единственная местная странность заключалась в этом ребёнке, что вечно раскатывал в лифте. Первое время я очень ему удивлялся, а потом девочка пропала. Или я просто перестал её замечать? Теперь и не вспомнить. Например, была ли она в лифте утром? Кажется, нет, но если порыться в памяти, то словно красное платье мелькает на задворках сознания.
– Тебе все безразличны! – тем временем обвиняла трубка. Таниному голосу было тесно в маленькой кабине лифта. – Ты эгоист! Ни во что не веришь! Тебе семья не нужна! – Каждая фраза ощущалась удавкой на шее.
– Нужна, – придушенно выдавил я, отворачиваясь к стальным створкам и делая звук на телефоне тише. Связь была готова оборваться,