дородных нивах юго-востока Англии и прочно обосновался в Сассексе. Из поколения в поколение почтенное семейство вело неспешную жизнь в усадьбе Норланд-Парк, расположенной в самом сердце семейных владений и надежно укрытой от штормов и ураганов грядой зеленых холмов.
Прежний владелец этого поместья – джентльмен преклонных годов так ни разу и не женился; на старости лет хозяйкой в усадьбе и верной помощницей во всех делах, стала его родная сестра. Но смерть разлучила их. Тогда одинокий старик пригласил к себе племянника Генри Дэшвуда, которому собирался передать поместье, как единственному наследнику и ближайшему родственнику. И это было разумное решение, так как судьба подарила ему – еще целых десять лет жизни, которые он провел в окружении близких людей.
Генри на тот момент сам был уже не молод, но в отличие от дяди, успел дважды жениться и стать отцом четверых детей. Первая жена подарила ему единственного сына, вторая – трех дочерей. Первенец Генри – сын Джон, как говорят в народе, «родился с серебряной ложкой во рту»: он унаследовал немалое состояние по материнской линии, затем удачно женился и поэтому его не особенно волновал вопрос, кто же в итоге получит этот милый Норланд. Но для его сводных сестер, это был главный вопрос. Их мать была небогата, а отец имел за душой только несчастные семь тысяч фунтов дохода, и то благодаря разумной щедрости своей первой жены. Она выделила их из наследства своего же сына с таким расчетом, чтобы мистер Генри не умер с голоду.
Состоятельный дядя стал последней надеждой Генри хоть как-то поправить свои финансовые дела.
И вот его дядя – почтенный старик ушел в мир иной, оставив после себя в этом мире не только воспоминания, но и завещание. Когда его огласили, близким родственникам, которые заботились о нем последние десять лет, осталось только смахнуть слезы. Старик не был до такой степени неблагодарным и непредсказуемым, чтобы совсем отказать племяннику в наследстве, но сам Генри явно рассчитывал на большее для себя, точнее, для своей второй жены и трех дочерей. Но, увы, богатый дядя распорядился иначе. Мистер Генри Дешвуд, действительно, получал всё его имущество, но только при одном условии, которое перечеркивало все его планы. Он должен был в целости и сохранности передать Норланд своему внуку, когда тот достигнет совершеннолетия. Мистеру Генри запрещалось продавать земельные участки и даже торговать древесиной. Впрочем, сам внук – златокудрый мальчик четырех лет отроду, вряд ли оценил этот королевский подарок. В именье он гостил редко, вместе со своим отцом Джоном, но в эти короткие приезды сумел очаровать старика больше, чем все остальные родственники. Его капризы и детские шалости тронули старика больше, чем искренняя забота трех внучек. Впрочем, нельзя сказать, что он совсем позабыл их.
Трем девицам на выданье досталось по целой тысяче фунтов. Но, и только.
Сначала мистер Генри пришел в отчаянье, но скоро взял себя в руки и решил, что станет рачительным хозяином именья, рассчитывая на скромный, но постоянный доход с обширных земельных угодий. Но и этим мечтам не суждено было сбыться. Ровно через месяц племянник отправился вслед за дядей, оставив своей жене и трем дочерям только десять тысяч фунтов, включая и свою долю от предыдущего наследства.
На смертном одре мистер Генри умолял старшего сына позаботиться о своих сводных сестрах и мачехе. По правде сказать, Джон никогда не питал к ним родственных чувств, но клятвенно пообещал умирающему отцу выполнить его последнюю просьбу и даже сам в какой-то момент поверил в это.
Услышав это, отец, спокойно отошел в мир иной. А мистер Джон Дэшвуд не на шутку задумался, что же он действительно мог сделать для своих сестер.
Джона с детства считали славным малым, насколько это можно сказать о законченном эгоисте. Впрочем, его эгоизм до недавнего времени не вступал в противоречие с общественной моралью и Дешвуд-младший всегда поступал порядочно по отношению к другим. Он был удивительно уравновешен и всегда руководствовался здравым смыслом, не догадываясь о том, что в природе существуют еще и смутные предчувствия, и прочие эмоции.
Его первая юношеская влюбленность закончилась скоропостижным браком. Женившись, он надеялся, что супруга не только станет одним из его главных личных достоинств, но и немного смягчит его природную рассудочность. Но миссис Дэшвуд оказалась пародией на него самого, эгоистичной, холодной и, в общем-то, недалекой особой. Впрочем, ее замужество все считали весьма удачным.
И вот теперь ее разумный Джон прикидывал, как выгоднее распорядиться долей наследства своих сестер и живо представлял, как будет чинно отсчитывать им три тысячи фунтов в год. Перспектива, иметь еще несколько тысяч вдобавок к своим доходам и половине оставленного покойной матерью состояния, согревала его душу и придавала уверенности в себе.
«Да, он будет выдавать им три тысячи фунтов, легко и красиво! Три тысячи фунтов! Да, он сможет пожертвовать такой суммой для трех бесприданниц, пусть даже немного и в ущерб себе!» – эта мысль, однажды посетив Дешвуда-младшего, потом не раз вдохновляла его, и он никогда не сожалел о своем обещании умирающему отцу.
Не успели пройти похороны Генри Дешвуда, как без предупреждения на пороге