образ жизни. Естественно, воспитываясь в семье вегетарианцев, они с ранних лет привыкали к тому, что основная и самая лучшая еда – это та, которую нам дают растения. Конечно, они обе были до полутора лет на грудном вскармливании, и потом в их рационе присутствовали яйца и молочные продукты – организм ребенка нуждается в веществах, без которых взрослый человек вполне может обойтись, и рисковать и проводить эксперимент на собственных детях, сразу переведя их на полное вегетарианство, я не хотела. В некоторых сыроедческих семьях дети с пеленок приучаются только к растительной сырой пище. У кого-то все происходит без проблем и малыш растет здоровым, но, к сожалению, мне лично известны примеры, и об этом много писалось, когда дети, лишенные жизненно важных для растущего организма веществ, болели рахитом, у них нарушалось физическое развитие. Опять же, организм каждого человека, даже совсем маленького, индивидуален, и никакого догматического подхода здесь быть не должно.
Мы хотели, чтобы наши дети сделали осознанный выбор в пользу вегетарианства (а позже – и сыроедения). С детства у них было преимущество – они питались в основном растительной пищей, вкусной и полезной; мы старались разнообразить их рацион, делать блюда красивыми. На столе всегда были свежие фрукты, я готовила разнообразные фруктовые салаты, коктейли и мороженое, так что в сладком девочки ограничены не были. Я разрешала им попробовать те «вкусности», которыми питались их ровесники, чтобы не было эффекта «запретного плода» – чипсы, сладкую вату, попкорн и даже гамбургер с колой. Но привыкшие с младенческих лет к настоящей, вкусной в своем естественном состоянии еде, они кривили рот и больше даже не просили этих «лакомств». В результате Сигрид сейчас придерживается сыроедения, а Кирстен осталась оволактовегетарианкой (помимо растительной пищи употребляет молочные продукты и яйца. – Прим. ред.), но «живая» пища занимает в ее питании значительное место.
Дети подрастали, мы стали убежденными вегетарианцами, но ближе к сорока годам поняли, что нужно попробовать выйти на новый этап – этого требовало и здоровье. У меня обнаружилась опухоль матки, и доктор сказал, что есть вероятность ее перерождения в рак. Аллергия и простуды так и не покидали меня, а к мужу опять вернулись проблемы с сосудами и печенью. Кроме того, мы оба чувствовали себя постоянно уставшими, заряд бодрости, данный от природы, потихоньку иссякал – сказывалась напряженная работа и сумасшедший темп жизни.
Мы уже знали о сыроедении, читали книги Г. Шелтона, Н. Уокера, Э. Вигмор и даже познакомились с работами иранского доктора А. Тер-Ованесяна, в которых он писал, что пища, подвергнутая термической обработке, не может быть полезной, скорее, она даже ядовита для человека. Сыроедами были многие наши друзья, в стране проводились многочисленные семинары, появились первые компании, специализирующиеся на продуктах для сыроедов.
И в начале 1995 года мы перешли на новое питание – в один из дней полностью отказались от приготовления