дьба, Лидия Петровна! Она же не виновата, что к вам… – спохватилась, – что к нам родственники прие…
Запястье прошило болью, Полина охнула и уронила пакет. По ступеням подъездного крыльца покатились лук и картошка. От усталости и злости набежали слёзы, но Полина лишь закусила губу и, слушая отповедь свекрови, собрала овощи. Молча. Потому что всё бесполезно: объяснять, договариваться, и даже оправдываться.
– Лидия Петровна, вы извините, мне сейчас так неудобно… Я вам позже перезвоню!
Сбросила вызов и, едва удерживая ногой тяжёлую дверь, наконец-то протиснулась в подъезд.
– Не закрывай! – донёсся следом сиплый мужской голос, но поздно. Да и вообще – не больно-то надо. К чёрту всех! Задолбали… Задолбали-и-и!
После пронзительного майского солнца в подъезде стояла темень. Осторожно нащупывая ногой ступени, Полина поднялась на площадку первого этажа. Руки, казалось, вот-вот оторвутся, потянутое запястье горело. С трудом запихнув в узкую дверь лифта баулы, из последних сил ткнула кнопку девятого этажа.
…«Нормальная женщина никогда не променяет семью на работу» – звучал в голове нравоучительный тон свекрови. Стерва, блин… Надо было спросить у неё – а нормальная женщина стала бы таскать через полгорода сумки по десять кило каждая, лишь бы сэкономить тыщёнку-другую в месяц? И кто, спрашивается, всё это съест – сама Полина что ли? Или Маруська? Ага, куда там…
Что-то громыхнуло, Полина подняла взгляд и попятилась – почти закрытую дверцу лифта крепко удерживала мужская рука. Чернота под ногтями, грубая, пошарпанная кожа… Полина отметила это мгновенно, на автомате, ещё даже не успев понять чего испугалась, а рука уже агрессивно толкнула дверцу, и та покорно поползла в сторону.
Мужик был на целую голову выше. Взлохмаченные тёмные волосы, бичёвская щетина. Подсохшие ссадины на скуле и переносице, рассечённая застарелым белёсым шрамом бровь и оценивающий взгляд, от которого у Полины похолодело в груди.
Он сделал шаг вперёд, и вместе с удушающей волной паники на Полину обрушился и запах – густой, терпкий запах мужика. Не из тех, которые захаживают к ней в салон полировать ногти и оформлять холёную бородку, а другого – смертельно уставшего, потного, пропитанного соляркой, куревом и ещё чем-то таким резким… Чем-то, отчего тут же ослабли колени, и на губах застыло обречённое «Пожалуйста, не надо…», но в то же время в голову ударила отчаянная смелость. Полина кинулась вперёд:
– Стойте! Я поеду одна!
Мужик раздражённо дёрнул щекой, сощурился. Только что не зарычал. Хищник – голодный и злой.
– Я кому сказала! – зашипела Полина и, совсем уж оборзев, пихнула его в грудь. – Вон пошёл!
А он только отмахнулся от неё и, всё-таки войдя, ткнул кнопку девятого этажа. Полина кинулась на него с кулаками. Он перехватил её руки и легко, словно она и не сопротивлялась, завёл ей за спину. Прохипел, обдавая запахом водки:
– Не кипиши, мала́я, не съем.
– Помогите! По-мо-ги-и-и-те!!! – заорала Полина.
Этого мужик не ожидал. Едва не снеся спиной двери, шарахнулся из лифта.
– Только сунься, гад! Я тебя… Я… – молотя по кнопкам этажей, рычала Полина.
– Ты с какой квартиры, дика́я? – зло просипел он, снова цепляясь за съезжающиеся дверцы, но больше не делая попытки их удержать. – Я к тебе в гости зайду, слышь? На счёт вежливости.
– Только попробуй! Посажу за изнасилование, понял?
И тут же, взвизгнув, отпрыгнула к задней стенке – мужик с такой силой врезал снаружи по закрытым уже дверям, что показалось, пробьёт их насквозь.
Глава 2
Пока поднималась, суматошно распихивала по пакетам всё, что из них вывалилось. В голове билось: «Догонит… Догонит…», пульс зашкаливал. Выскочила на своём этаже и сходу врезалась в человека. Сердце чуть не разорвалось.
– Фуху-у-ух… Здрасти, тёть Валь!
– Ты слыхала, кричал вроде кто внизу?
– Я кричала. – И бегом к своей квартире. Руки дрожали, и ключ упрямо не хотел попадать в замочную скважину, а между тем, лифт, грозно гудя и поскрипывая, уже поехал вниз. – Да твою ж мать, открывайся!
– А чё случилось-то, Поль?
– Да так, напугалась, – буркнула она и, наконец открыв дверь, подхватила пакеты, но ручка одного из них, словно издеваясь, лопнула, и проклятые овощи снова покатились по площадке. – Да твою ж ма-а-ать! Ну сколько можно-то, а?!
– Ничё, ничё, я помогу! – засуетилась соседка, собирая. – Ты иди, иди, я сейчас занесу!
Ворвавшись в квартиру, Полина бессильно рухнула на банкетку, прижала ладони к бешено стучащему сердцу.
– А ты почём картошку-то брала? – зашла соседка следом. – Хорошая какая, твёрденькая и почти без ро́стиков. Займи мне парочку?
– Тёть Валь, там, внизу, мужик какой-то… В лифт со мной пытался залезть.
– Х-х-х! – ужаснулась соседка. – Да ты что?! Тот самый что ли?
– Не знаю, – Полина скинула кроссовки и поволокла пакеты в кухню. –