ловека, каждый из них по-разному реагирует на изменившиеся условия жизни в новой стране, а вместе они своего рода лицо моего поколения, которому довелось жить буквально на сломе эпох. Мы не выбирали время, оно выбрало нас.
Рушилась страна. Менялась жизнь. Наступило жестокое время больших надежд и трудных решений. Но люди продолжали любить, верить, надеяться… Об этом и многом другом четвертая книга романа «Русский крест».
Часть I
Всплывающая Атлантида
I
Вихри враждебные веют над нами…
Не дай вам бог жить в эпоху перемен.
Было это давно. Жил на земле Иов. Благочестивый, богобоязненный, порядочный мужик. Бог любил его. И ставил в пример другим.
Это сильно не нравилось дьяволу. И тот стал искушать Господа. Иов, мол, тебя оттого почитает, что ты ему хорошую жизнь устроил. И стада у него тучные. И дети на загляденье. А стоит его слегка прищемить, он совсем другое запоет.
Бог, конечно, не поверил. Но решил все-таки поиспытывать Иова.
И началось. Напали на стада разбойники. Скот угнали. Охрану перебили.
А Иов и в ус не дует. Все равно молится. И Бога почитает, хвалу ему возносит.
Но дьявол не успокоился. «Это так! Не испытание – мелочь. Вот, если дело дойдет до крайности, тогда он взвоет».
Налетел ветер. Рухнул дом Иова. И задавил его детей…
Но Иов человек верный. Сдюжил и это.
– Дети померли, – говорит сатана. – Дело житейское, особенно в наши времена. А вот, если он сам будет мучиться, тогда и отречется.
Заболел Иов. Покрылся язвами. И коростою. До крайности дошел.
Но от Господа Бога не отрекся. Только молился. Смиренно и истово.
Бог его не покинул. Вернул свою милость.
С тех далеких времен и повелось. Дьявол постоянно искушает людей. Ищет в душе народной червоточину. Испытывает веру на прочность.
В прошлом веке дошла очередь и до России. Сыны дьявола заморочили русские головы обещанием построить «рай на земле». Но за это потребовали душу народа.
Что из этого получилось, мы теперь знаем. Пережили и мор, и глад, и лагеря смерти.
А над душою народной как только бесы не изгалялись. Корежили ее, ломали, гнули, дрянью всякой забивали.
Чтоб совсем уж убить…
А не удалось.
II
Электричка дернулась. И остановилась. Незакрепленный народ горохом посыпался в проходе. Пожилой усатый работяга в прорезиненном плаще первым открыл дискуссию:
– Наверное, что-то с рельсом случилось. Эк-ка поезд экстренно затормозил! – предположил он.
Толстая тетка в вязаной кофте с корзиной на коленях, в которой видно было пестреньких котят, выглянула в окошко и заметила:
– Могёт быть! Ишь, вон двое бегуть через пути к нам. В форме…
И сразу весь переполненный вагон утренней «колбасной электрички», дотоле мирно читавшей и дремавшей в тишине, заговорил, загалдел:
– Позавчера тоже простояли так два часа!..
– И третьего дня!
– Вообще, железная дорога охамела окончательно, – солидно подвел черту дядечка в очках и шляпе, читавший свежий выпуск «Комсомольской правды». – Вот в газете пишут: график нарушается каждый день.
– Все перестройка эта довела, – откликнулся работяга, смешно шлепая губами под моржовыми усами. – Только болтать горазды. Все по-новому, по-новому. Вот оно как по-новому и выходит.
И пестрый народ, затоваренный разноразмерными сумками, рюкзаками и разного рода мешкотарой, согласно и бодро принялся ругать перестройку и ее инициатора, виноватого в том, что и в Москве теперь не укупишь нужного провианта.
– Довели страну! – визгливо солировала в дружном хоре накрашенная бабуся с буклями, видимо, бывшая жэковская активистка. – Сказано в Писании: «Придет царь Михаил меченый. И будет великий разор».
– А все потому, что он Раиску свою слушает. Таскает ее всюду за собой. А она там, за границами, так всех деньгами и засыпает. Туда миллион даст! Сюда миллион отвалит! – поддержала разговор толстуха с котятами. И шмыгнув носом, добавила: – Почему и нету теперь колбасы хорошей в Москве. Всю негры поели…
Галинка Шушункина и вся их дружина во главе с женщиной-богатырем – тетей Шурой помалкивают. Чё попусту языком трепать. И так все видно невооруженным глазом. Пустые прилавки магазинов говорят сами за себя. Но в Москве еще кое-что остается. И каждую неделю их контора по старой советской памяти снаряжает гонца за продуктами в столицу. Теперь вот ее очередь настала. Закупаться по длинному списку, собранному женщинами их отдела.
Электричка еще раз дергается.