манную линию горизонта, маячили поросшие лесом сопки.
Загородное шоссе, петляющее, словно гигантская серо-белая змея, среди холмов и перелесков, было, на удивление, пустынно в этот час. Только изредка проезжали редкие машины, вторгаясь ревом своих моторов в окружающую тишину. Да слышался шум речки, бегущей по камням неподалеку.
Стоявший возле раскидистой ивы инспектор ДПС откровенно скучал. День сегодня был «неурожайный», и это ввергало его в уныние. Еще эта проклятая мошкара не давала спокойно стоять на месте, заставляя все время размахивать сорванной веткой, словно лопастями ветряной мельницы. Одним словом, настроение было не из лучших.
Но вот что-то привлекло его внимание. Он встрепенулся, чутким ухом уловив шум приближающейся машины. По реву мощного двигателя без труда догадался, что тот мчится намного больше положенной ему скорости, и тут надо не зевать, раз удача сама летит тебе в руки. Инспектор откинул ветку, нырнул в салон, достал фуражку, жезл. Придав лицу грозный вид, вышел на дорогу. И как раз вовремя. Мощный черный джип, сверкая на солнце лакированными боками, быстро приближался к той точке, где ее поджидал сотрудник ДПС.
Водитель, увидев человека в форме, выскочившего как черт из табакерки, зло выругался. Он хотел нажать на акселератор, но что-то его удержало от этого. Раньше, лет пять назад, он бы так и поступил, но сейчас времена изменились. Зачем искушать судьбу, если всегда можно договориться? К тому же у него есть «охранная грамота», выручавшая уже не раз. Водитель посмотрел в зеркало заднего вида и, нащупав на груди твердую корочку, принял вправо. Машина, с юзом, остановилась, обдав инспектора пылью и сухим, горячим ветром. Водитель подождал, пока пылевое облако улетит в сторону, приспустил стекло.
– Я что-то нарушил, лейтенант?
Лейтенант от такой наглости задохнулся. Выплюнув скрипнувший на зубах песок, прорычал:
– Инспектор дорожно-постовой службы, лейтенант Иноземцев. – И, после небольшой паузы: – Ваши документы?
– В чем проблема-то, лейтенант? Прости, если немного быстрее ехал, – водитель нарочито медленно полез в бардачок. – Тороплюсь, знаешь ли. В городе меня гости ждут, а опаздывать я не люблю. Ты уж не наказывай строго старого вояку.
Стекла у машины, что тоже являлось грубейшим нарушением, были затонированы, и салон не просматривался: Иноземцев видел там только свое отражение и ничего более. От этого злость инспектора возросла в пропорциональной прогрессии. Виной тому было и долгое ожидание, и день, который с самого начала пошел как-то не так, и то, что приходилось стоять и ждать, пока этот толстый, богатый боров найдет свои права. Иноземцев про себя решил, что обует его по полной, несмотря ни на что. Будет знать в следующий раз как дерзить. Интересно, один он в машине или нет?
Водитель, решив до конца испытать терпение представителя власти, медлил, и это не понравилось инспектору. Он сделал шаг назад, демонстративно положил руку на кобуру. Водитель, заметив это, чуть заметно улыбнулся. Одно его смущало и не давало спокойно разрулить ситуацию. Знал он, не понаслышке знал, сам был когда-то одним из них, что обычно экипажи службы ДПС состоят из двух человек. Один проверяет документы, второй стоит «на подхвате». Если следовать логике, то второй сейчас должен сидеть в кустах, с автоматом в руке. И от нетерпения клацать затвором, ловя в мушку прицела его вспотевшую спину. Кто их разберет? И такое может быть. От этих мыслей у водителя джипа вдоль позвоночника пробежала тоненькая струйка пота.
Не знал водитель, лихорадочно ища выход из сложившейся ситуации, что напарник инспектора уже третий день валяется в больнице, прооперированный после острейшего приступа аппендицита. Поэтому и оказался лейтенант один на дороге, в нарушение всех норм и уставов.
– Документы! – Второй раз это прозвучало зло, нетерпеливо.
– Да не нервничай ты так, лейтенант. На, – водитель протянул красную корочку.
Инспектор подошел ближе, протянул руку. Раскрыл документ, скосил глаза, стараясь не упускать из вида странного водителя. Тот был спокоен, по крайней мере, так казалось, и смотрел, как лейтенант читает его удостоверение. Иноземцев поднял глаза, заметил, как у водителя по седому виску скатывается капля пота. Списал это на жару.
– Что же вы, товарищ полковник? Вроде военный человек, из органов, а правила нарушаете? Непорядок, – отдавать удостоверение инспектор не торопился.
– А вот нотации мне читать не надо. Или ты не прочитал, кто я по званию? Ладно. Я же тебе говорю, что торопился, – водитель достал носовой платок, протер вспотевшее лицо, вопросительно посмотрел на лейтенанта: – Ну все, инцидент исчерпан?
«Сейчас, – мысленно усмехнулся Иноземцев. – Так я тебя и отпустил! Жди!»
Иноземцев происходил из той породы людей, которых в народе не любят. Характер имел злой, неуживчивый, мстительный. Одним словом, вредный до невозможности. Когда он пер вперед, что называется, закусив удила, не обращая внимания на чины и звания, остановить его было непросто, а порой и невозможно. Может, поэтому и стоял здесь уже не первый год с жезлом, хотя давно мог занимать какую-нибудь хлебную должность при штабе.
– Права,