шла сквозь века. Именно о такой «исторической памяти» сквозь призму обыкновенной песни рассказывает нам незримый сюжет фильма «Зеркало для героя». А незримый он именно потому, что увидеть мы его не можем.
Используя не только визуальный, но и аудиальный ряд, Владимир Хотиненко совершил нечто удивительное. Речь идёт о том, что, благодаря своему авторскому гению, он действительно смог заставить зрителя верить в разность поколений. Огромную роль в этом сыграли композиции, звучавшие в киноленте.
Далеко за примером ходить не нужно. Уже на восьмой минуте мы видим дочь главного героя, представляющую самое молодое поколение. Она напевает песню ансамбля «Девчата». Если вслушаться её слова, то можно чётко понять ценностные ориентиры, заложенные в основу: девушка мечтает о «принце из кино», который всегда будет отдавать ей зарплату. Меркантильность и несоотносимые с реальностью ожидания – вот тот «духовный маяк», который указывает дорогу молодым сегодня (автор, по всей видимости, уже в 1987 году предвидел падение плановой экономической системы, рождение рыночных отношений). Именно с этой детали начинается незримое повествование о моральном падении общества.
Уже чуть позже автор показывает иную сцену: отец семейства, Сергей Пшеницын, находится на концерте рок-группы «Наутилус Помпилиус». Это мероприятие, по удивительному стечению обстоятельств, проходит в районном доме культуры. Раньше на этом же месте проходили важные собрания. Здесь отдыхали когда-то его родители, как позже покажет режиссёр. Теперь же в помпезном здании времён сталинского ампира играет песня «Гудбай, Америка!». Могли ли предки советской молодёжи представить, что в таком знаковом месте будет звучать чуждая им музыка, да ещё на иностранном языке? Казалось бы, ещё тридцать с лишним лет назад великим народом был повержен враг. Враг, желавший разрушить территориальную и национальную целостность российского государства. И вот уже сама молодежь страны-победительницы разлагает свою идентичность изнутри, без всяких злопыхателей. Историческая память нарушена. То, чего такими трудами добивались деды, на грани краха.
Автор продолжает своё скрытое повествование. Он представляет вниманию зрителей следующую сцену: двое знакомых, попавших в 1949й год, видят проезжающий мимо грузовик. В нём везут пленных немцев. С болью в сердце, вероятнее всего, Владимир Хотиненко показывает то, что даже побеждённый немец, будучи на территории своего заклятого врага, поёт песню на родном языке. Это прежде всего даёт зрителю целостное понимание картины прошлого и настоящего. Автор через уста наглого немца как бы насмехается над современным поколением и одновременно плачет от несоизмеримой тоски. Даже пленный враг не потерял идентичности спустя долгие четыре года после окончания войны. Более того, «видит» происходящее и слепой ветеран Алексей, который с грустью в лице вслушивается в песню пленника, практически начиная плакать. Таким образом, автор создает образ человека, не способного видеть, но способного чувствовать, подталкивая зрителя к тайному сюжету.
И далее эта линия продолжается, когда нам показывают Андрея Немчинова, поющего душевную русскую песню слепому Алексею, на что последний, вытирая слёзы, говорит: «Я знал, что такая песня есть…» Указывая на эту ситуацию, Владимир Хотиненко как бы говорит: «Кощунственно заменять родное на инородное».
Невероятно контрастно при этом режиссёр показывает мать главного героя, находящуюся в положении. В ожидании любимого мужа она находится дома в озарённой светом комнате, слушая при этом песни из советских фильмов (причём, если возвратиться к помещениям, где до нас доносятся известные композиции, то автор не просто так показывает рок-клуб тёмным, еле освещенным местом, а родной дом Сергея, в котором чтут традиции, чистым и светлым). Из радио доносятся следующие слова: «Страна победителей, страна мечтателей и учёных…» – в этом и заключаются высокие нравственные ориентиры и цели прошлого поколения. И в этом режиссёр видит прежде всего правильный подход к сохранению исторической памяти
Ещё позже перед зрителем встает очередная картина: на месте ещё только возводимого сада, центрального образа фильма, собираются все жители деревни и начинают слушать музыку из патефона. Из него доносится родной русский голос, а парень, держащий устройство, благоговейно прислушивается к знакомым словам, с надеждой смотря вдаль (как бы пытаясь заглянуть в будущее).
В заключительной части режиссёр, возвратив героев в настоящее, показывает Андрея Немчинова, стоящего в этом же парке в обнимку со старым патефоном. Звучат слова песни: «Дом родной…» Всё вернулось на круги своя, именно таким предки задумывали будущее.
Последним же, что видит зритель в фильме, является сцена, переносящая нас в самое начало: главный герой спешит к своему отцу. Однако на месте есть уже другой Сергей, всё так же прощающийся с отцом. Начинает играть хоровая, почти что храмовая музыка, объясняющая нам таинственную суть духовного перерождения персонажа. Историческая память восстановлена, а скрытый сюжет «Зеркала для героя» подходит к своему логическому завершению.
Убийца русской поэзии
Примечание автора: Свободный стих, верли́бр (фр. vers libre) – в разной степени свободный от жёсткой рифмометрической