Юрий Мамлеев

Собрание сочинений. Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы


Скачать книгу

всех сдунула незримая, но высшая сила…

      Оглянувшись, все-таки Валентин понял, что лучше заглянуть в самого себя. Там уже почти прошло ощущение глобального сдвига, и из океана неописуемого вполне проглядывала его полузагадочная, но привычная личность. Да, это был он. Личность осталась.

      А вдали и вокруг творилось нечто действительно неописуемое, и не только с точки зрения здравого смысла.

      Откуда взялись эти дикие, людоедские, если интуитивно вглядеться, деревья? С их ветвями, обращенными вверх, словно с мольбой о милосердии?

      Над головой – черное небо, но почему-то светящееся, словно тьма может излучать свет. Свой свет мрака!

      Но была ли ночь?! Вдали на горизонте что-то пылало багровым, по-человечески живым пламенем! Словно люди превратились в огонь.

      А земля? По ней и ступать было страшно. Она путалась, шипела под ногами, как змея.

      Недобрая это была земля.

      «Все ясно, – решил Уваров. – Я на самом деле сошел с ума. Все, что я вижу, – мираж, невиданная самим дьяволом галлюцинация. Что делать?»

      Уваров вдруг сам зашипел.

      «Если я сошел с ума, то все позволено, – попытался успокоить он сам себя. – Иди, Валя, вперед. Видишь дорожку?! Ну и иди по ней, будь она самой проклятой черной галлюцинацией. Иди по ней».

      Дорожка и вправду не путалась, виделась, как на балу. Хоть танцуй, хоть беги.

      И Уваров побежал. Скорей, скорей, чтоб мираж исчез. «От бега и на душе легче», – подумал он, ни о чем не думая. А внутри что-то стучало: «Это смерть, Валя, но смерть вторая, самая страшная. – «А за что?» – «Да ни за что. Просто так». – «Такое не бывает». – «На белом свете и правда не бывает, а вот у нас, Валя, это как правило», – прозвучало что-то внутри.

      Уваров попробовал унять, усмирить душу и все, что в ней оказалось, словно это была не душа, а вселенский мешок. Но тут кто-то его укусил.

      Слава богу, это был человек. Скорее не человек еще, а дитя, маленькое, юркое и не по росту бесшабашное.

      На Уварова смотрели детские глаза, но что-то в них было подозрительное и, мягко говоря, совсем не детское.

      – Ты чего кусаешься? – тупо спросил Уваров. Дитя в ответ дико заверещало непонятно что и вдруг вцепилось Уварову прямо в брюки, в член. Уваров инстинктивно защитился и увидел на миг глаза ребенка, полные ненависти и, кажется, наслаждения, которому нет конца.

      В ужасе Валентин отбросил ребенка и опять побежал. Но куда бежать? На горизонте – пылающий мрак, силуэты причудливых зданий, словно растворяющихся в воздухе. «Мираж» не исчезал, а Уваров все бежал и бежал.

      Наконец остановился – не стало сил. Мальчик оставался далеко позади, но упорно приближался, точно заведенный…

      Уваров начал молиться, но с ужасом почувствовал, что слова молитвы падают в пустоту, словно это пространство не принимало молитв.

      И внезапно – рев машины. На дороге оказалось нечто похожее на автомобиль, точнее, бронированный вездеход дикой формы. Из него выскочили четверо низкорослых, но коренастых мужчин, видимо хорошо вооруженных. Чем – Уваров не понял. Они злобно, резко направились к нему. Подскочил и мальчишка. Один из мужчин ударил его кулаком в голову, и ребенок отлетел в канаву. Другой – подошел и изнасиловал его, мужчины же стояли и поджидали насильника. Валентин тоже стоял. Изнасиловавший быстро вернулся, а мальчишка как ни в чем не бывало выглянул из канавы и все смотрел и смотрел.

      Вооруженные люди подошли к Уварову, что-то прошипели на совершенно незнакомом языке, если это вообще был язык.

      Они впихнули Уварова, находящегося почти в сомнамбулическом состоянии, в машину и поехали.

      …Уваров очнулся, надеясь на конец сновидения. Не тут-то было. Один из вооруженных дал ему по зубам и вывел из машины на свет…

      То был город с пугающими своей странностью домами: люди, которых, наверное, можно было бы назвать полицейскими, схватили Уварова за шиворот и ввели в здание. Он опять потерял сознание, память и ум, но вооруженные не обратили на это внимания.

      Уваров очнулся, когда был уже на сцене, – сооружение, во всяком случае, напоминало сцену. А вокруг – не зрительный зал, а нечто хаотичное. Стулья стояли не рядами, а где попало, и множество крайне низкорослых людей сидели, лежали на полу, стояли, подпрыгивали тоже где попало. Одежда их, однако, была проста. При всем ее разнообразии – ничего лишнего.

      Рядом с Уваровым стоял человек и что-то говорил, по-видимому, в микрофон на том же невообразимом языке и указывал на Уварова. Позади говорящего – охранники, почему-то с цепями.

      До Уварова наконец дошло, что никакая это не галлюцинация, не черный мираж, не выжившее из ума сновидение, материализовавшееся каким-то образом, перед ним – так называемая реальность.

      Было о чем задуматься. И кровь текла изо рта лишь чуть-чуть реально, видимо, повредил зуб. Тогда Уваров закричал. Кричал он громко, путая русские, английские и французские слова. Все слушали его, не мешая.

      Он кричал о том, что можно не верить в Бога, но надо, по крайней мере, уважать любое