ведений маленького и небогатого многонационального Ливана. «Ливану нужны новые рабочие места! – негромко обращается он к притихшему залу по-французски. – Я пришел сюда, чтобы служить этому университету, но прежде всего нашему обществу и нашей стране». Студенты и преподаватели ловят каждое слово: перед ними один из самых знаменитых менеджеров в истории мировой промышленности, их соотечественник, 66-летний Карлос Гон. На дворе сентябрь 2020 года. Еще недавно Гон делил свое время между США, Японией и Европой, выращивая один из крупнейших автомобилестроительных альянсов планеты, возрождая Renault, японские Nissan и Mitsubishi, а заодно российский «Автоваз», одним росчерком пера увольняя тысячи рабочих, чтобы сократить издержки. Мультимиллионер, гражданин и национальный герой нескольких стран, герой комиксов теперь добавил к своей славе романтическую роль международного преступника. Он не покидает Ливана, но не способен сидеть без дела. Как привык, работает по 20 часов в сутки, строит на базе Университета Каслик программу EMBA, Центр поддержки стартапов и Центр навыков и развития, который займется переподготовкой рабочих, нуждающихся в повышении квалификации, безработных и инженеров, последним будут давать навыки работы в цифровой экономике. «Центр будет создавать новые возможности трудоустройства для людей, пострадавших от экономического кризиса, позволит им производить высококачественную продукцию, которая может быть экспортирована на международные рынки», – гордо сообщает теперь USEK под слоганом «Вперед вместе с Карлосом Гоном!». Ливан – небогатая сельскохозяйственная страна, и создать в ней центр подготовки кадров новой экономики мирового уровня не только для собственных потребностей, а возможно, для всего Ближнего Востока – задача, которая кажется неразрешимой. Но Карлос Гон всю жизнь брался за неразрешимые задачи. Ему не привыкать.
Через Атлантику и обратно
Принято сочинять поучительные биографии успешных бизнесменов. О жизни Карлоса Гона однажды снимут остросюжетный блокбастер. Создатель третьего по величине автомобилестроительного альянса планеты меньше всего напоминает застегнутого на все пуговицы бизнесмена XXI века. Трудно отделаться от ощущения, что это чудом попавший в наше время герой авантюрных романов Дюма или Жюля Верна: с капитаном Немо его роднит таинственное происхождение, с графом Монте-Кристо – явление из «ниоткуда» в Париж, где он начал триумфальное шествие, повлиявшее на судьбы сотен тысяч людей и миллиардов долларов, и не менее таинственное бегство в багаже частного самолета из Токио с последующим добровольным заточением в «крепости» в горах восточного Средиземноморья. История эта началась задолго до рождения будущего главы Renault-Nissan-Mitsubishi, в самом начале XX века. Дед Карлоса Бихара Гон был маронитом – представителем одной из восточнокатолических церквей многоконфессионального Ливана (до сих пор по закону страны ее президентом может быть только маронит, а премьером – только мусульманин). Из средиземноморской глуши Бихара Гон в 13 лет без багажа перебрался в еще большую глушь – на границу Бразилии и Боливии: молодежь готова была уезжать с разваливающихся окраин Османской империи, раздираемых религиозными распрями и страдавших от голода. Путь через океан занял три месяца. Энергичный иммигрант, не утративший связи с родиной, за 40 лет выстроил в Бразилии небольшую промышленную империю: избороздил дикие леса Амазонии, начал с торговли соком гевеи, к концу жизни стал владельцем компании по торговле каучуком и фирмы авиаперевозок и в 53 года умер на операционном столе. Гоны так и не стали стопроцентными бразильцами: отец Карлоса женился на ливанке с парижским образованием, и Карлос, оставшись по национальности ливанцем, по праву считает себя гражданином мира: твердый католик-маронит, три родных языка – арабский, французский и португальский, и способность жить и начинать дело в любой точке планеты, где может приземлиться самолет. Позже это помогло ему покорить Японию, страну, неохотно принимающую людей чужой культуры. Когда Карлосу было шесть лет, семья отправила его из Бразилии обратно через океан, решив, что третьему поколению Гонов не помешает европейское образование. За французским иезуитским колледжем в Бейруте последовали престижная высшая Политехническая школа и аспирантура в Париже, в результате молодой человек получил блестящее образование и в области гуманитарных наук и политики, и в области физики и математики – особое внимание к цифрам осталось у него на всю жизнь. «Полученное мною во Франции образование основано на соревновании, жестком отборе и поощрении за интеллектуальные достижения. Никакого коллективного взаимодействия! За образец принимается умник, способный самым простым способом решить самую трудную задачу», – вспоминал Гон, сохранивший склонность к авторитарному стилю руководства на всю жизнь. Во Франции он был полностью погружен в университетские аудитории и библиотеки. Со студенческой романтикой и ночной жизнью дело обстояло сложнее: парижская роскошь оказалась выходцу из религиозной предпринимательской семьи не по карману. Студент подрабатывал тем, что давалось ему лучше всего, – уроками математики. «Я хотел получить степень по экономике и подумывал о третьем цикле образования. Мне 24 года, я веду занятия, зарабатываю на жизнь, я не женат, студенческая жизнь в Париже прекрасна», – вспоминает весну 1978 года Гон в своих мемуарах. Но размеренная и увлекательная жизнь