ством поглядывая на рассказчика.
– Конечно, нет, – оборачиваясь, с досадой сказал тот. – Я – распорядитель на прогулочном судне, Кривошеев Викентий Демьяныч. Вот, в повестке все написано. Вы сами вызывали меня на допрос, а теперь смеетесь. А что я сказал смешного?
– Абсолютно ничего смешного, Викентий Демьяныч, вы не сказали, – успокоил его полковник Гуров, бросая укоризненный взгляд на своего коллегу. – Полковник Крячко просто отдает дань вашему искусству рассказчика. Очень живо получается. Как будто своими глазами смотришь. Продолжайте, пожалуйста.
Кривошеев быстро заморгал глазами, нервно пригладил зачесанные назад светлые волосы и с обидой покосился на Крячко.
– На моей работе без искусства нельзя, – заметил он с достоинством. – Я как раньше массовик-затейник в санатории. Только еще хуже. Потому что сейчас два притопа, три прихлопа – это не пройдет. Нынче в моде все экстремальное. Чтобы адреналин в крови. Молодежь сегодня искушенная. Я вам даже больше скажу – с закидонами молодежь. Болезнь двадцать первого века.
– Что вы имеете в виду? – заинтересовался полковник Гуров.
Кривошеев махнул рукой. Кисть у него была узкая, с выхоленными ногтями.
– Вы и сами прекрасно знаете, – сказал он. – Что у них на уме? Пробиться в жизни? Да ничего подобного! За них уже родители пробились. Вот и сходят с ума от безделья – тут и наркотики, и секс, и кое-чего похуже.
– Ну, наверное, не у всех же родители пробились, – заметил Гуров. – Кому-то и самому приходится?
– Не исключаю, – кивнул Кривошеев. – Но таких среди моих клиентов мало. Золотая молодежь, одно слово!
– Вообще-то два, – не удержался полковник Крячко.
– Что – два? – не понял Кривошеев.
– Слова, говорю, два, – разъяснил Крячко. – Золотая молодежь – два слова получается. Но вы сказали – секс, наркотики и кое-чего похуже. А чего уж хуже?
Кривошеев покачал головой.
– Всякие случаи бывают, – сдержанно ответил он. – Вот, например, месяца четыре назад сын одного уважаемого человека совершил, как говорится, противоправное деяние. Двойное убийство, и суд не нашел смягчающих вину обстоятельств. И даже большие деньги не помогли. А в прошлом месяце сын другого уважаемого человека совершил на папином «Мерседесе» наезд, каковой закончился гибелью целой семьи. Вы не хуже меня это знаете. А слухи насчет того, что сын самого… ну вы понимаете, о ком я, – замешан в торговле героином?..
– Минуточку, – сказал Гуров. – Пока мы окончательно не заговорили о слухах, давайте попробуем сосредоточиться на том деле, из-за которого мы, собственно, тут и собрались. Люди мы все занятые, так что не будем терять времени. Вы начали рассказывать о том, что произошло в минувший вторник на речном пароходе, который вы обслуживали. Вот давайте об этом поговорим, по возможности подробнее.
– Извините, – сказал Кривошеев. – Отвлекся. Со мной это бывает. Я увлекающийся человек, хотя по моей внешности этого не скажешь. Из-за того и страдаю. Ваш покорный слуга теперь безработный. И это еще цветочки. Пока Бардин меня только уволил, но кто знает, что ему стукнет в голову завтра? Ведь его чадо до сих пор не нашлось. Я-то, конечно, не виноват, но у господина Бардина может быть на этот счет другое мнение…
– Про мнение господина Бардина мы тоже послушаем, – поторопил его Гуров. – Но давайте по порядку.
– А по порядку – в понедельник вызвал меня Лагутин – заместитель Бардина по всяким там презентациям, пикникам и прочему, и поставил в известность, что на завтра планируется речная прогулка на теплоходе. Я думал, кого-то из деловых людей встречают, а оказалось, что это дочка господина Бардина – Лариса – на воде оттянуться захотела. У кого-то из ее компании день рождения, вот она и решила подарок сделать.
– То есть господин Бардин нанял теплоход для своей дочери и ее друзей? – уточнил Гуров.
– Да как сказать, нанял? – пожал плечами Кривошеев. – Теплоход, между прочим, тоже ему принадлежит. Обыкновенный «ОМ», только кое-что переделали. Ну, понятное дело, внутренняя обшивка из дорогих пород дерева, бар современный, комнаты отдыха, наверху просторный салон. Можно столы поставить, а можно дискотеку устроить с иллюминацией. Молодежь ее и устроила. Изначально рассчитывали на узкий круг, человек тридцать-сорок, а набилось не меньше семидесяти. Дым коромыслом. Из-за этого, я считаю, и нападение прокараулили…
– А вы ждали нападения? – спросил Гуров.
Кривошеев испугался.
– Упаси бог! – воскликнул он. – Что вы такое говорите! Я, наверное, неправильно выразился. В смысле, если бы музыка играла потише и кричали поменьше, так можно было заметить за бортом что-нибудь подозрительное.
– Но вы ничего не заметили.
– Абсолютно, – подтвердил Кривошеев. – Только когда рядом заревел мотор катера, я удивился. Все-таки вечер. На реке почти никого не было, и вдруг – катер. Я даже подумал, что какие-то пьяные гуляки возвращаются домой. Возникли опасения, что могут врезаться нам в борт. Они шли без огней, и мы не видели их до