машина может пригодиться только модной чикуле с миллионом подписчиков. Люци любил шокировать. Надо было видеть лица менеджеров, когда за розовым монстром приехали люди с автоматами, а импозантный мужчина в скромном, но хорошо сшитом костюме оценивающе прошёлся вокруг. Все замерли в ожидании. После одобрительного кивка один из свиты с кобурой под мышкой бросил на стол пачку купюр.
– Большое спасибо. Отличная работа. Хорошего дня, – Люци сел на пассажирское сидение новенького внедорожника, но не позволил тронуться, пока сотрудница, вызванная из кассы, не подтвердила, что сумма соответствует оговоренной. Её руки так дрожали, что бумажки то и дело высыпались из-под её тонких пальцев. Честного человека видно сразу.
С тех пор утекло много воды.
Из окон разносились тяжёлые риффы соло-гитары, под которые пританцовывал молодой парень, набивая ритм пальцами по рулю. Огромные черные очки скрывали глаза, на пухлых губах играла самодовольная улыбка. Ох, как часто молодость дышит большим эго, но что делать, если твоя внешность сошла с обложки журнала «Сноб».
– Sad but true, – его юношеский голос перекрикивал колонки, но не попадал толком ни в одну ноту. – Sad but true.
– Астарот, закрой рот, – мужчина на переднем сидение был старше вдвое на вид, лысел и явно не любил громогласность водителя. Грубая фраза в его подаче была чем-то утешительно-нежным.
– Вот вы всегда так…
– Пение – это искусство. Везде нужен определённый навык. Вот ты, едешь за рулём и чертыхаешься на тех, кто не умеет правильно рассчитывать скорость. Так?
– Так.
– Тогда почему у тебя возникает вопрос, когда я против твоего непрофессионализма?
– Вас послушать, так это надо закрыть все караоке-бары и запретить людям лезть не в своё дело.
– Именно, – мужчина устало посмотрел на пейзаж за окном. Молодые красавицы на полусогнутых ногах повисали для устойчивости на прыщавых недоносках. Как же он любил этот город… Как же он ненавидел это бескультурье. – Вот видишь, там на углу блюёт какой-то парень?
– Я за рулём, – Астарот внимательно посмотрел на псевдо-репера в блестящей кепке и с ужасом вздрогнул. – А он просто перебрал.
– А почему? Потому что не умеет пить, но делает это. Все должны заниматься тем, что у них получается, тогда мир будет в балансе.
Повисло молчание. В машине они были вдвоём, свита отправилась по своим домам. На заднем сидении аккуратно лежал автомат Астарота, пистолет он никогда не выкладывал. Так его приучили, одно оружие всегда с тобой. Автоматическая игрушка Стечкина хорошо подходила к его развитой мускулатуре и, что греха таить, впечатляла женщин. Он выгравировал свое имя на рукоятке и позолотил её, чтобы показать всю роскошь своего положения. Старшие коллеги посмеивались над юношеским бахвальством, но сам Астарот считал это вопросом чести.
За всё время работы с Люци он так и не узнал, где тот носит свой пистолет. Возможно, у него была граната или целых арсенал под костюмом. Никто не решался задать такой вопрос даже в шутку.
– Если я закрою рот, вы никогда не узнаете, чё мы добились, Люци! – его ровные белые зубы сияли во тьме салона, но мужчина оставался безразличным. Выждав пару минут, Астарот понял, что его точно разорвёт от нетерпения и сорвался. – Девка в Замке, всё получилось.
– Никогда не говори о женщинах непочтительно, – усталый голос человека, прожившего сто жизней и ещё одну бонусом.
– Извините, – Астарот смутился на секунду, но волнующие нотки из колонок вернули его к былому веселью. Как хорошо иметь короткую память и глаза, которые смотрят только на себя самого.
Люци наблюдал за прыгающими зданиями за окном и мечтал о стакане апельсинового сока, который выпьет по приезду в Замок. Новость об осуществлении плана не вызывала обещанной радости, как и всегда, внутри его крепкой фигуры было совершенно пусто.
Вот уже который раз Люци вспомнил её лицо, прикрытое чёрным платком. Невероятно правдивые глаза прошибали током сквозь воспоминания и совершённые им преступления. Эта манипуляция заставляла поверить, он жив, он всё ещё жив. Разрывать швы одной и той же раны, чтобы запустить в нее тонкий нож всех «если бы». Это было самое любимое занятие, сладострастное увлечение, личное хобби.
– Вы чё-то совсем не рады, – Астарот беспокойно смотрел на провал своего руководителя. Несмотря на то, что он видел их чаще, чем свою новую девушку из Бутова, парень не мог привыкнуть к этому, каждый раз чувствуя себя пятилетним ребёнком, который не может найти маму.
– Я рад. Очень рад, – мужчина продолжил сбивчиво перебирать события минувших лет, всё больше отстраняясь от реальности дороги.
Астарот больше не задавал вопросов. Такой тактичности учит время, проведённое с Люци.
В Замке за чертой столицы Анна Шилова пришла в себя и обнаружила, что не в состоянии пошевелиться. Ткань на лице не позволила осмотреться, во рту был вкус металла. Через минуту шальной поток мыслей остановился и сформировал чётко последнее воспоминание. Она выходит из авторской кофейни с миндальным рафом в руках,