первого этапа голосования.
– Лялечка, – уже пряча оборудование в свою безразмерную сумку, обратился ко мне фотограф. – Ты слышала, что Лиззи решила устроить благотворительный ужин в честь своего участия в конкурсе?
Я выглянула из-за ширмы, за которой одевалась. Альф хоть и был немного другой сексуальной ориентации, чем девушкам хотелось бы, но переодеваться при нем все же было неудобно.
– Я не удивлена, что она пытается победить такими грязными способами. Ну что ж, пусть делает, что считает нужным… А на какой день назначен ужин?
Альф замялся.
– Ровно через месяц, в последний день лета.
Я чуть не задохнулась от злости, и выскочила из-за ширмы, застегивая пуговицы на блузке: от нервов пальцы путались в петлях, и срывались. Альф крякнул, и сделал щелчок – пуговицы мгновенно встали на свое место.
– Ты серьезно?! Альф, но это же мой день рождения! Кого она туда пригласила?
– Даже не знаю, Ляля. Я не общаюсь с ней…
– Альф, – я схватила со стола маникюрные ножницы, и красноречиво потрясла ими в воздухе. – Не заставляй тебя пытать.
– Лялечка, – парень закатил глаза и откинул со лба челочку. – Я легко смогу себя защитить.
– Да ладно, – я прищурилась и положила ножницы обратно на стол. – В таком случае, мне придется рассказать всем вокруг о…
– О моей нетрадиционной ориентации? – фыркнул Альф.
– … о том, что ты иммигрант, – зловеще закончила я. – Думаешь, я не знаю, зачем ты обращался к моему отцу? А при должном желании, даже смогу найти подтверждающие твой переезд документы. Как думаешь, скоро ли от тебя отвернутся все клиенты из высшего общества?
Альф побледнел, и скрыть это не смог даже большой слой пудры.
– Не понимаю, о чем ты говоришь!
– Отлично понимаешь, – отрезала я. – Ну, говори! Кто приглашен?
– Ты не посмеешь…
Я удивленно приподняла бровь.
– Ты серьезно сейчас? Интересно, что же меня остановит?
– Наши хорошие отношения? – предположил Альф, но я презрительно фыркнула.
– Альф, за твое хорошее отношение я очень хорошо плачу. И отлично понимаю, что, если Лиззи заплатит больше, ты тут же переметнешься к ней. Говори давай, иначе мне придется наведаться в кабинет к отцу. Свои бумаги от любимой дочери он не прячет.
– И очень зря, – огрызнулся фотограф, секунду подумал и глубоко вздохнул, набираясь сил, и понимая, что последует за его ответом. – Лиззи пригласила всех министерских детей, всех гимназистов из вашей группы, журналистов, ну и еще по мелочи. Список гостей я не видел, но…
– И что, все согласились?
– Согласились все…Вырученные за ужин деньги Лиззи собирается передать малоимущим женщинам на покупку нижнего белья.
Я в бешенстве схватила со стола статуэтку, и швырнула ее в стену. Проследила за разлетевшимися осколками и тогда только закричала от злости.
– Дрянь! Ты посмотри какая дрянь! Ведь она же знала, не могла не знать, что испортит мне праздник!
– По-моему, это и было ее целью, – заметил Альф, боком двигаясь к выходу.
Я схватилась за виски, пытаясь успокоиться, но ничего не выходило. Паника захлестывала меня какими-то волнами. Пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть.
– Хорошо, спасибо за информацию, Альф. Ты можешь идти.
– Надеюсь, информация о том, что я не совсем житель вашей страны не выйдет дальше этого дома, Ляля? Ты же понимаешь, как это важно для меня, для моей карьеры…
– Можешь быть спокоен, Альф, – отмахнулась я. Злость я выплеснула, теперь нужно было придумать, как действовать дальше. – Если честно, я никому и не собиралась об этом говорить.
С Лиззи мы были знакомы с того момента, как наши отцы стали помощниками министров, а затем министрами – то есть всю жизнь. Матери были очень заняты приемами и вхождением в новый статус, советовались друг с другом даже при выборе скатертей, а потому и няню наняли одну на двоих – нашли единственную идеальную. Так что уже с детства нам с Лиззи пришлось соперничать – за внимание няни. Естественно, что и в гимназию мы пошли в одну и ту же, и соперничество продолжилось, только на более высоком уровне. Мы не соревновались в оценках – учились обе из рук вон плохо. Каждая из нас старалась быть в центре внимания, каждая старалась быть эффектнее, красивее, значимее в глазах окружающих. В ход шло все – мы портили друг другу одежду, распускали сплетни, рвали тетради и учебники. Даже друзья наши смешались – как только появлялся кто-то в окружении одной, вторая тут же находила способ с ним познакомиться и сблизиться. Единственное, стихиями мы владели разными: мне подчинялся воздух, а Лиззи – земля. Но вот уровень владения… Тут уж мы обе были одинаково слабы.
Взрослея, становились умнее, и теперь уже пакости были не такими явными, но приятнее от этого не становились. Даже если взять в пример участие в конкурсе «Паннекса» – первой заявку подала я, и Лизавете стало жизненно необходимо