они ещё вчера вечером внесли с лоджии. Он установил её и закрепил. А наряжать решили сегодня с утра. Вероника отправилась в кладовую и принесла сначала одну, а потом вторую коробку с игрушками.
– Ты знаешь, – сказала она, – раз у нас на следующий год намечена свадьба, то ёлку лучше всего нарядить в белых тонах.
– Логично, – согласился он.
Они стали вешать на ветки большие белые шары, серебряные колокольчики, длинные хрустальные сосульки, белые бусы и белую мишуру. Для того чтобы украсить верхние ветки ёлки, Вероника встала на стул и так старательно делала своё дело, что не заметила взгляда жениха, скользящего по её ногам всё выше.
Поэтому его хриплый голос прозвучал для неё неожиданно:
– Какая ты соблазнительная, моя Вероничка.
Она чуть не упала, когда он обнял её ноги и стал покрывать их поцелуями.
– Ты уронишь меня, – прошептала она, пьянея.
– Я с ума от тебя схожу! – Он подхватил её на руки и понёс в спальню.
– А как же ёлка? – тихо рассмеялась она.
– Ёлка уже наряжена. Можно сказать, одета! Тебя же я хочу раздеть! И притом немедленно!
Она обвила его шею руками и прижалась к его губам. Он остановился и, лишь оторвавшись от её губ, продолжил путь, бормоча на ходу:
– Если ты так сделаешь ещё раз, то я точно уроню тебя, вернее, мы упадём вместе.
Но уронил он её только на кровать и сразу принялся раздевать. Она то помогала ему, то мешала и всё время тяжело дышала. Ей не хватало воздуха от избытка чувств.
– Я люблю тебя! – выкрикнула она перед тем, как он навалился на неё всем телом и зажал рот нетерпеливым поцелуем.
Вероника вся устремилась навстречу любимому, ей хотелось слиться с ним, стать одним целым и никогда не размыкать объятий. На пике блаженства она вскрикнула и заметалась, царапая его спину ногтями. Он вскрикнул, и она почувствовала, как его упругое мускулистое тело стало мягким и точно растеклось на ней. Через минуту он уже лежал рядом, и ей показалось, что он уснул.
– Ты спишь? – спросила она.
– Нет.
– Почему ты молчишь?
– Думаю.
– О чём?
– Ни о чём, а о ком, – рассмеялся он, – о тебе, моя мышка-глупышка.
– Я не мышка и не глупышка, – она потёрлась щекой о его плечо, – и ты это знаешь.
– Конечно, знаю, ты моё сокровище, моя жар-птица.
– Поцелуй меня, – попросила она.
Он жадно впился в её губы.
– Нет, не так!
– А как?
– Нежно-нежно.
– Покажи, я не умею, – улыбнулся он, и она стала покрывать его лицо, шею, плечи, грудь едва уловимыми скользящими поцелуями. Ему показалось, что он стоит под тёплым душем и ласкающие струи текут по всему его телу.
– Мне абсолютно не хочется выбираться из постели. – Он принялся целовать её.
– Мне тоже, – она, смеясь, попыталась освободиться от его объятий, – но нам до Нового года надо ещё переделать столько дел!
– Не сейчас, – выдохнул он ей в ухо, кусая мочку.
– А когда? – слабея, спросила она.
– Чуть позже…
Из