надо беречь здоровье.
А Оттавии сказал:
–Я найму репетитора по бальным танцам, раз тебя принял Свет, как равную, ты должна быть совершенной не только в красоте, но и в танцевальных па. Такую прелестницу наперебой кинутся приглашать почтенные кавалеры. Пожалуй, найму ещё учителя французского языка и учителя по этикету. Глупость в нашем круге прощается, но незнание этика – никогда. А сейчас ступай в свою комнату, там ждёт тебя доктор Драммонд. Я вызвал его, чтоб он осмотрел тебя.
–Зачем?
–Ну, мало ль что! Может, таз у тебя слишком узкий, и тебе лучше сделать аборт.
–Спасибо за заботу, но на аборт итальянка никогда не согласится. Детей даёт Господь, и мы не должны убивать их в чреве.
–Всё равно пусть тебя осмотрит специалист, так я буду спокоен. Только приобрёл отличную мачеху-гувернантку для детей, и не хочу тебя терять.
Девушка в душе возмутилась: «Приобрёл! Говорит обо мне, как о вещи!»
Когда Оттавия вошла в комнату, Бернхард казался взволнованным.
–Здравствуйте, миссис Мале…олите,– коверкая её фамилию и запинаясь, заговорил врач,– Для осмотра попрошу Вас снять платье и нижнее бельё.
–Малевольти,– поправила она и вспыхнула: предстать перед чужим мужчиной без одежды!
–Отвернитесь,– попросила она.
Драммонд исполнил просьбу.
Сгорая от стыда, Отта освободилась от дорогой, верхней одежды. На ней остались чулки, исподняя нижняя юбка и сорочка на бретельках.
Мужчина развернулся. Его глаза поддел туман, когда он увидел тончайший стан, переходящий в казавшиеся широкими бёдра; холмики-груди имели совершенную, каплевидную форму.
–Ложитесь на кровать, я пощупаю Ваш живот, миссис Мале…
–Малевольти,– подсказала полуобнажённая, ложась на ложе.
–Малевольти,– повторил незнакомое для себя слово Драммонд.
Коснувшись о нежную кожу живота, рука доктора надавила в нескольких местах, затем опустилась на бедро. Девушка нахмурилась.
–Оттавия, ты не должна меня бояться, я же доктор.
–Тогда уберите руку с моей задницы.
Трясущаяся ладонь мужчины скатилась с аппетитных бёдер. И тут же тело Бернхарда навалилось на неё. Он впился губами в её рот. Его противный, скользкий язык обшаривал пространство её рта. Оттавии это показалось отвратительным и гадким. Одна рука доктора больно сжала её грудь, другая нырнула вниз, расстегивать брюки.
Девушка нащупала на тумбочке узкую вазу, и опустила её на голову насильника. «Я, что, создана для искушения мужчин? Этот господин ранее казался таким положительным и воспитанным…»– удивлялась Отта. Она вырвала своё тело из под придавившей тяжести.
Ваза, видимо, была из толстого стекла, она не разбилась.
Держась за голову, доктор стонал.
Сам, превратившись в жертву, он умолял:
–Прошу: только никому не говорите о происшедшем казусе. У меня двое маленьких детей, их надо кормить. А кто меня будет приглашать в благовоспитанные дома, если моя репутация будет подмочена?
Драммонд кривил душой, его отец нажил