на три дня из дома уехать – всё превращается в какой-то цирк! – ругался за спиной отец. – Моя дочь шляется по гулянкам и общается с порождением Хаоса!
– Ну там же и впрямь была Лой… – заметила Тэль.
– С порождением Хаоса и самой хитрой бестией Срединного Мира! Да ей семнадцати лет нет! Настоящих семнадцати!
Нотти быстро прошла по коридору, поднялась по лестнице, вбежала в свою комнату. Бросилась на кровать. Где-то далеко продолжал бушевать отец.
– Ненавижу вас всех! – выкрикнула Нотти в подушку. – Почему я родилась в этой семье?
Подушка не ответила, подушка готова была впитать её слёзы, но уж никак не ответить на самый дурацкий вопрос, который может задать подросток.
Но ответ всё же последовал:
– Потому что ты должна была где-то родиться.
Глава четвёртая
Эрик стоял у парапета, лицом к заливу и спиной к многоэтажке.
Дом за его спиной был элитный, выстроенный на сопке. Индивидуальный проект, почти тридцать этажей, «с крыши Японию видно» – шутили жильцы. Внизу, в стилобате (Эрик любил редкие слова) – магазин, детский сад, ресторан, ещё всякое-разное. И территория вокруг была ухожена, обнесена забором, а у въездов-шлагбаумов сидела охрана.
Впрочем, забраться внутрь труда не составило. В этом доме жил одноклассник, лазейки Эрик знал. Он перемахнул через забор (в темноте никто его не заметил), побродил немного по территории. Стрелка компаса в голове дрожала, указывая путь.
Качели…
Песочницы…
Клумбы…
Альпийская горка со скамейками вокруг…
Под конец Эрик вышел к парапету, ограждавшему двор. Сразу за каменной стенкой вниз обрывался крутой склон – чтобы закончиться крышами, улицами, светофорами. Опёршись локтями на парапет, глядя на ночной город, Эрик замер. Залив, мосты, корабли – всё перемигивалось разноцветными огнями, жило, дышало, двигалось. Наверное, есть ещё такие города, которые ни на миг не засыпают, но это мегаполисы: Москва, Лондон, Токио… Владивостоку с ними не сравниться, но он у моря, а море всё умножает на себя.
Как и ночь.
Эрик достал из кармана джинсовой куртчонки пачку сигарет и зажигалку. Курить было немодно, если кто-то из ребят и баловался – то вайпом или электронными сигаретами, да и то предпочитали без никотина. Со смесями, которые порой кумарили совсем не по-детски, но без никотина, потому что никотин – яд.
Поэтому Эрик и курил табак. Редко, потому что до конца не понимал этой привычки, да и расстраивать родителей не хотел. Но уж если требовалось в компании чем-то занять руки и потянуть с ответом, то доставал сигареты.
Сейчас не было нужды ни перед кем рисоваться. А вот сигарету достать захотелось. Эрик даже насторожился – уж не пристрастился ли он к табаку всерьёз, не стал ли настоящим курильщиком, что позволительно лишь дедам и работягам. Но мысль эту отложил на потом. Закурил, втянул дым, закашлялся. Смотрел на залив, временами припадая к сигарете и невольно горбясь, как на улице, чтобы со стороны сложнее было разглядеть лицо.
Зачем он сюда пришёл?
Ну