а. Расплываясь в улыбке, он усмехался всё шире и шире, пока нарастающее напряжение внутри не прорывалось наружу потоком нечеловеческого хохота. Сгибаясь пополам, прислоняясь щекой к отполированному зеркалу деревянных перил, он изрыгал из себя приступы утробного гоготания, как вулкан, извергающий лаву. Слеп, глух ко всему окружающему, в такие моменты он упивался своей фантазией, тем, что ему вскоре предстояло сделать, но вдруг замирал на месте и, будто очнувшись от глубокого сна, растерянно озирался вокруг в поисках какой-то опоры, за которую можно было бы зацепиться, чтобы вырвать своё измученное воспалённое сознание из плена бредовых иллюзий.
Поначалу он ещё сопротивлялся. Не смыкая глаз до самого рассвета, он лежал в кромешной тьме, уставившись невидящими глазами в потолок, и мысленно спорил сам с собой, приводя сотню доводов о нравственных устоях, о том, что задуманное – плохо. Не только плохо, но даже чудовищно, абсолютно противоестественно для человеческого существа. Однако неустанно преследовавшие его навязчивые мысли щупальцами вторгались в мозг, склизкими окончаниями присасываясь к нейронам, и вот уже, отринув все нормы морали, он вновь предвкушал, как, наконец, будет осуществлять задуманное.
Как будто какой-то фундамент, скрепляющий воедино его личность, рухнул, подточенный изнутри, не оставив больше ни целей, ни устремлений, кроме одной единственной навязчивой фантазии, которая вплеталась в явь. Но как он ни старался, не было больше сил сопротивляться этому удушающему противному монстру, когда, словно тонущий в какой-то мучительной трясине, он хватался за последнюю соломинку, за хрупкий прутик, протянутый с берега. И вот сегодня за завтраком, сделав первый глоток свежезаваренного крепкого чая, он почувствовал, что единственная удерживавшая его веточка хрустнула, и ничто больше не поможет ему остаться на поверхности. Зыбь окончательно засосала его.
Стиснув зубы, он придвинул поближе раскрытый на нужной странице экран ноутбука и быстро начал перебирать пальцами по клавиатуре, словно азбукой Морзе, выстукивая заветные, тысячу раз прокрученные в голове строки:
«Привет, Мия! Ты, наверное, не знаешь меня, но не пугайся. Я твой давний подписчик и всегда с интересом смотрю каждый твой ролик…»
Глава 2. Подарок
Горячий мясной сок брызнул во все стороны. Выругавшись вполголоса, Ксавьер половчее перехватил пальцами нож и надавил посильнее. Поджаренная корочка подалась и с аппетитным хрустом разъехалась в стороны, обнажая свежее сочное нутро. Средней прожарки, с длинными тонкими мясными волокнами, тающими на языке, это ли не наслаждение. «Какой нектар! Воистину, вот пища богов, – подумал Ксавьер, перекатывая языком по нёбу нежную текстуру. – Кто бы мог подумать, что креатурное мясо окажется таким вкусным!»
Неожиданный звонок в дверь прервал его ленивые размышления.
– Ату, открой, – крикнул он, не желая отрываться от трапезы.
Должно быть, вернулась Мия, по рассеянности опять забыв какую-то папку.
Неслышным шагом в столовую вошла Ату, держа в вытянутой руке какую-то ярко-красную коробку, перевязанную громадным зелёным бантом. «Что за нелепость! – мелькнуло в голове Ксавьера. – До Рождества ещё далеко!»
– Посылка на твоё имя, – сказала Ату, подходя вплотную и аккуратно водружая аляпистую коробку между соусницей и бокалом вина. – Наверное, подарок от очередного поклонника.
– Как же они надоели своими писульками! – нахмурился Ксавьер.
– Да брось, это же так мило! Только представь, ещё в начале года тебя никто не знал, а теперь ты мировая звезда!
– Звезда! Весьма мило! – передразнил Ксавьер.
– Ты знаешь, что я имела в виду. Одно дело быть экспериментальным исследователем, широко известным только в узких научных кругах, и совсем другое вдруг проснуться кумиром миллионов.
– Едва ли я кумир миллионов, – покачал головой Ксавьер.
– Ну, знаешь, не каждый день становишься мировой сенсацией, когда тебе дают две нобелевки за раз.
– Хватило бы и одной по биологии, – поспорил Ксавьер, морщась от упоминания о шумихе, раздувшейся вокруг его персоны после вручения премий за 2020 год. – Ты же понимаешь, что Нобелевская премия мира – чистой воды политика.
– Политика или нет, какая разница? – чмокнула его в шею Ату. – Мне нравится всё, что сейчас происходит! Мы переехали в шикарный особняк, летим в Майями, и Мия наконец-то сможет поступить в Гарвард!
– Она бы и так прошла по баллам.
– Согласись, с деньгами и славой жизнь намного приятнее.
– Пока славы я видел гораздо больше, чем денег, – криво усмехнулся Ксавьер.
– И зря! Тебя называют новым Илоном Маском, – пожала плечами Ату. – Почитай, что пишет Таймз.
– Если бы я тратил время на чтение жёлтой прессы, из меня вышел бы никудышный учёный.
– Скромен, как никогда! – рассмеялась Ату. – Никудышный учёный, который решил проблему нехватки еды и раз и навсегда спас человечество от голода!
– Когда ты такое говоришь, это звучит так напыщенно.
– Тебе