аздался резкий крик чаек.
Юная госпожа улыбнулась и кивнула сама себе. – Уже близко, – пробормотала она. Тут следом из каюты появился немолодой, представительный мужчина в темно-алом гиматии поверх светлой туники. Он положил девушке руку на плечо.
– Что, чайки? Крит совсем рядом, Феано. Вон уже и вода пенится.
Роман Мелит, начальник судна, указал вперед.
На горизонте появились очертания острова – белые слоистые скалы, зеленые рощи и горы. Большие и темные, как у капитана, глаза Феано вспыхнули от радости, она захлопала в ладоши.
– Скорей! – воскликнула капитанская дочь. Но гребцы под палубной надстройкой начали тише опускать весла, кормчие налегли на кормила: тяжеловесный дромон принялся замедлять ход, и вскоре стал на якорь.
– Спустить скафос2, – распорядился капитан. – Я отправлюсь на берег один, – пояснил он, взглянув на девушку. – Потом, если все будет удачно, возьму тебя и остальных.
Он улыбнулся: обаятельная улыбка преобразила смуглое обветренное лицо патрикия3 Мелита. Феано вздохнула и, сжав губы, перекрестила отца.
– Удачи, – сказала она.
Шлюпку спустили на воду, и капитан с помощником и несколькими гребцами отправились на берег. Феано покусала губы, глядя им вслед. Город Кносс был ужасно старый, старый даже во времена язычников; и порту насчитывалось лет не меньше, чем городу. Это вообще было тихое место – так сказал отец; но пиратствовали здесь с тех же времен язычников, а настроение у властей менялось как ветер. Даже гостям из богохранимого Константинополя следовало поберечься.
Увидев, что отцовский скафос возвращается, Феано радостно улыбнулась: она быстро вытащила из поясного кошеля зеркальце на длинной ручке и посмотрелась. Скоро ведь сходить на берег. Девушка поморщилась, видя, что темно-бронзовые волосы совсем растрепались; а что сделало с ее и без того смуглой кожей солнце! Но сама ведь напросилась. Наверняка ей, женщине, больше такого случая и не выдастся!
Роман Мелит с легкостью юноши взбежал по сходням на корабль. Он улыбнулся дочери и, подойдя к ней, поцеловал в лоб.
– Все спокойно, – сказал капитан. – Сейчас зайдем в порт, и я тебя сразу отвезу к Николаю с Ириной. А потом отправлюсь по делам.
– Вот так сразу?..
Феано так и представила, что ей придется все время, что они проведут на Крите, просидеть у дяди с тетей под замком, как благовоспитанной девице. Зачем, спрашивается, ехала в такую даль? Но спорить теперь, она, конечно, не стала и ушла в отцовскую каюту, чтобы прихорошиться.
Хотя они были люди небедные и отцовский торговый дромон считался одним из лучших судов, на нем было ужасно тесно и очень не хватало мест для уединения. Феано с нянькой ютились в закутке под палубой. Днем, конечно, капитанская дочь выходила наверх, но девушке приходилось прятаться при любой тревоге: не меньше, чем нянька, за этим следил Эйрик, наемник из викингов, которого приставили ее охранять.
Феано заново причесалась, уложив темно-бронзовые волосы в узел, покрыла голову накидкой; а к серебряному обручу прицепила серебряные же колты-лунницы. Они красиво перезванивались и сразу превращали свою обладательницу в нарядную госпожу. Хотя платье, конечно, измялось и пропотело, а тело все чесалось. Как бы то ни было, хорошо, что они уже причалили!
Выйдя наружу, девушка увидела рядом с отцом свою старую няньку – армянку Феклу, всю в черном. Вот ей-то в жару каково? А немного в стороне стоял высокий белоголовый вэринг4 – Эйрик, наемник-варвар. Поймав взгляд молодой госпожи, он слегка поклонился. Феано покраснела. По Эйрику было не понять, то ли он такой светловолосый, то ли уже поседел; хотя этот воин был моложе ее родителя. Впрочем, северные варвары вели такую жизнь, что немудрено.
Капитан велел дочери, няньке и охраннику забираться в лодку. Феано пошатнулась, спускаясь по сходням, и Эйрик быстро подхватил ее под локоть железной рукой. Феано снова смутилась и, усевшись на скамью в лодке, принялась смотреть на берег.
Впрочем, ничего интересного там пока не обнаружилось. Шумный, многолюдный порт – но Кноссу далеко было до Константинополя и даже Херсонеса. Когда они причалили, отцовский помощник Прокл сразу подвел им повозку, запряженную парой мулов: успел сторговаться на берегу. Феано с нянькой подсадили в телегу; армянка устроилась, охая и крестясь.
– Слава богу, слава богу за все! Приехали, дитятко! – говорила она.
Феано улыбнулась няньке, но мысли ее уже были далеко. Отец рассказывал, что здесь находится знаменитый критский лабиринт: местные считали, что это лабиринт Минотавра из древних мифов. А не он ли самый – вон те огромные развалины справа?
Отец, ехавший рядом на лошади, подтвердил, что это те самые руины. И пообещал дочке, что сводит ее туда, как освободится.
Путешественники наконец доехали. Дядя с тетей, жившие на окраине Кносса, оказались дома: они, конечно, ахали и восклицали, увидев заморских гостей. Феано так устала, что ей было почти все безразлично. Она облобызалась