ак бы тоже ведет свое расследование. Параллельно с сыщиком. И даже частенько его обгоняет и на него сердится: «Какой же он глупый! Ведь и так понятно, что машину угнал Васька Конопатый». А почему? А потому. «Во-первых, Васька с детства мечтал о своей машине, а ее у него никогда не было. Во-вторых, в ночь угона он не ночевал дома. А в-третьих, на воротах гаража обнаружены отпечатки его пальцев».
И даже если потом выяснится, что Васька Конопатый с раннего детства такой близорукий, что не только машину, а и велосипед угнать не может; что в ночь угона он просидел в милиции за мелкое хулиганство; что отпечатки на воротах гаража Васька оставил, когда помогал владельцу машины запереть эти ворота. Ну и так далее…
Но даже и после этого догадливый читатель не очень огорчится. А восхитится умелым сыщиком. И признает, что он не очень-то глупый. И задумается: а как же я не обратил внимания на эти факты?
Мне эта мысль в предисловии понравилась. Но я ее очень скоро забыл за другими делами и мыслями. А вот когда в нашей школе совершилось подлое преступление – тут же вспомнил.
Вспомнил потому, что сам оказался как бы читателем увлекательного детектива, в котором главным героем-сыщиком стал мой младший братишка Алешка. Я знал (и позже узнавал) все, что знал он, и пытался сам во всем разобраться. Что-то я угадывал правильно, в чем-то ошибался, но в любом случае до Алешки мне было далеко.
Но я не в обиде. Не каждому ведь дано быть Шерлоком Холмсом. И у меня тоже есть кое-какие достоинства. В частности, я решил рассказать эту историю вам в виде настоящего детектива.
Начинаю с самого начала этой загадочной, поучительной и страшноватой истории…
Третьим уроком у нас была физподготовка. На нашем стадионе. Мы пробежали сто кругов по сто километров и попадали без сил на площадку для прыжков, наполненную еще теплым после лета чистым речным песком и первыми осенними листьями.
Никишов – он лежал на животе – приподнял голову, сложил ладони «биноклем» и навел его на школьный подъезд:
– Лайнер подошел. Опять Баулин приплыл.
Возле школы плавно остановилась длиннющая несуразная белая машина. На таких возят женихов, невест и Аллу Пугачеву.
– И чего он повадился? – лениво спросил кто-то (кажется, я).
– По двойкам соскучился, – насмешливо объяснил Никишов.
Этот Баулин когда-то учился в нашей школе. Пока его не выгнали за неуспеваемость – уж очень тупой был. Немного погодя он попал в милицию за мелкую кражу, а потом начал торговать цветами и вскоре стал настоящим цветочным королем Москвы и Подмосковья. В Подмосковье эти цветы для него выращивали, а в Москве он ими торговал. Вот тебе и тупой!
Но на родную школу Баулин не обижался. Наоборот – очень скучал по ней, называл ее своей малой родиной, часто навещал и делал своей малой родине всякие подарки. Говорил, что будет вечно признателен за то, что в ее стенах получил некоторые знания арифметики. Научился считать. Денежки, конечно, а не звезды в небе, например.
Приезжая к нам, Баулин ходил по всем этажам, распространяя запах роз и хризантем, и предавался теплым воспоминаниям. За ним суетливо семенила Артоша, наш многолетний завуч.
В нашей школе, как и в любой другой, все учителя и ученики имеют прозвища. Для внутреннего употребления, как говорит наш директор Семен Михалыч (по прозвищу Полковник). Артошей нашего завуча прозвали очень давно. Когда она носила на голове мелкие кудряшки, а платье у нее было с хлястиком в виде бантика. Все вместе очень походило на симпатичного пуделя – кудряшки, бантик на хвостике, да и фамилия у нее была подходящая – Артамонова. Со временем длинная кличка Пудель Артемон превратилась в Артошу.
Артоша хорошо помнила Баулина и умилялась его воспоминаниям.
– Вот это окно, – говорил ей Баулин, – я разбивал шесть раз. Даже надоело.
– Да, Валечка, – вторила ему Артоша, – у тебя была великолепная рогатка. И память хорошая.
– А вот точно таким глобусом, – сладко жмурился «Валечка», – я гонял в футбол в спортзале.
– Да, Валечка, – жмурилась Артоша, – ты был такой выдумщик!
– А вот на этой стене, помните, я нарисовал красивый пейзаж. Масляной краской из баллончика.
– Ах, озорник! Только это был не пейзаж, ты забыл. Там были какие-то слова. – И Артоша краснела при воспоминании об этих словах. – Да, Валюша, напрасно ты пошел в бизнес. У тебя ведь такие были способности, золотые руки…
Да, эти «золотые руки» наша школа помнит до сих пор.
– …С такими руками, Валечка, ты бы мог стать хорошим рабочим. Или строителем, тоже хорошо. Возводил бы дома для людей.
– Да, конечно, – вздыхал Баулин, разглядывая свои нежные пальцы с розовыми ногтями. – Рабочим быть очень хорошо.
И он приказывал своим громадным охранникам внести в школу очередной дар. Глобус, например. Вот и сегодня опять что-нибудь привез.
– Пошли посмотрим, – сказал Никишов, вставая и отряхивая с пуза песок.
Мы пошли к подъезду. Баулин как раз выбирался