грузоподъёмность. Всё же «Блерио» достаточно устаревшая модель – моноплан образца 1909 года, обеспечивший своему создателю славу, перелетев через Ла-Манш, за три года прилично устарел. На новых самолётах и моторы помощнее моего слабосильного «гнома», и подъёмная сила побольше, да и обзор с биплана, оснащённого толкающим винтом, не в пример лучше, но есть то, что есть.
Выкатываюсь к началу взлётной полосы, вывожу обороты двигателя на максимум и начинаю разбег. Давненько я не летал настолько перегруженным! «Заря» передаёт мне своё недовольство резкой тряской, каждая мельчайшая кочка на укатанной полосе отдаётся болью в позвоночнике, но скорость уверенно растёт. Вот, наконец, на педалях и рычагах появляется усилие, тряска становится меньше. Колёса ещё катятся, но крылья уже уверенно опираются на воздух. Расслабляю кисть правой руки, слишком нервно взявшуюся за рычаг, чуть отдаю руль высоты, подравниваюсь по курсу педалями. Аэроплан поднимает от земли хвост, и продолжает разбег на передних колёсах. Подскок, ещё один, короткое зависание в воздухе, и вот мы, наконец, в воздухе!
Мы с «Зарёй» отрываемся от земли и отправляемся на войну. Летим невысоко – с такой нагрузкой мотор совершенно не тянет, ну да и неприятеля под нами сейчас нет, а ориентироваться так проще.
Два часа в воздухе пролетели как один миг, и уже видно поле, с которого мне приветливо машут флажками. Надо отдать должное этим гадам жандармам – организация перелёта не хуже, чем на всероссийских гонках Санкт-Петербург – Москва. Механика нет, и я сам осматриваю и тщательно чищу мотор, плотно обедаю, заправляю «Зарю» и вновь поднимаюсь в осеннее небо.
На что люблю летать, да и в дальних перелётах, типа «Петербург – Москва» участвовал не единожды, но этот путь запомнится мне навсегда! Во-первых, я один. Совсем один в бескрайнем южном осеннем небе. И так продолжается не десять минут, и даже не час, а целый день. Смертельно страшно за мотор – как то он переживёт такую длительную нагрузку! Не менее страшно заблудиться – трасса никак не обозначена, и приходится выискивать на местности ориентиры, как-то соотнося их с весьма условной картой. Лечу на высоте примерно полутора километров, стараясь не терять из виду береговую черту – уж она-то точно не подведёт!
На удивление легко прохожу границу. Болгарские пограничники приветливо машут фуражками и показывают направление на площадку, где для «Зари» приготовлен бензин, а меня ждёт плотный обед. Чувствуется, что братья славяне и впрямь крайне заинтересованы в лётчиках. Встречают меня очень сердечно, и не похоже, что это игра – пограничники искренне рады, что им выпала честь встретить столь необходимый на фронте самолёт. Места назначения – полевого аэродрома в местечке Мустафа-паша достигаю уже в вечерних сумерках. Усталая «Заря» занимает место рядом с новенькими «Фарманом VII» и «Депердюссеном-А». Сил нет совершенно, и меня буквально уносят от самолёта в палатку. Последнее, о чём успеваю подумать, перед тем, как провалиться в глубочайший сон – неужели долетел!
Наутро