он упомянул их на страницах этой книги.
Автор стремится сохранить инкогнито как можно дольше
Посвящается Оленьке Написано в июле 2011 г.
Однажды был в Сицилии,
Где море в изобилии,
Но люди слабо милые
(что верится с трудом).
Я ездил по Германии
Дорогами прямыми,
В Испании бывал,
А также и в Египте я тоже загорал.
Бывал я и в Ужгории,
Во Франции везде…
Но кильки в соусе томатном
Я не встречал нигде.
Не то чтобы в моём любимом,
Родном Улан-Удэ…
Начало
Рейс на Москву был задержан на два часа. Что поделать, над погодой не властны ни техника, ни местонахождение. В капиталистической, социалистической или ещё бог знает, какой третьепутистской (или третьепутёвой?!) стране возможен такой вариант. Разумеется, где-то вы будете коротать это время с комфортом, где-то матерясь, но факт остаётся фактом – вылет отложен, и настроения это отнюдь не поднимает. Увидев на табло это «жизнеутверждающее» объявление, я пошёл коротать время в кафе.
Сейчас я писатель. Говорят и пишут, что довольно модный. Вроде, тьфу-тьфу-тьфу, так оно и есть. Следовательно, от моей задержки в Москве, слава богу, никому не станет особо хуже, ибо никаких сверхважных и не терпящих какого-либо, даже минутного, отлагательства дел у меня там нет. Уже неплохо…
Не успел я подойти к барной стойке, как меня окликнули. Точнее, окликнул. По имени. А вот окликнувшего я, признаться, совершенно не узнал. То есть я, конечно, мог его встречать раньше, благо на моём, хоть и не сверхдлинном, но всё же и небезынтересном (об этом, если что, как-нибудь потом) жизненном пути успели повстречаться самые разные люди. Кого-то я бы встретил с радостью, кого-то до сих пор стараюсь забыть, хотя, в общем-то, безуспешно. Этот же господин, а иначе его у меня просто язык не поворачивался назвать, мне не напомнил ровным счётом никого. То есть вообще никого.
Начнём с того, что весь его вид источал респектабельность. Причём настоящую, а не показную. Распахнутое верблюжье пальто, дорогой пуловер, рубашка от топового бренда, брюки, судя по всему, от него же, ботинки из крокодиловой кожи. На запястье левой руки часы – настоящие швейцарские, за бог знает сколько у.е. На носу очки в несколько старомодной, но очень дорогой оправе, в зубах трубка, видимо, стоящая побольше моей машины. Сам он был не то чтобы дороден, скорее чуть-чуть полноват, причём даже этим он лишь подчёркивал свою респектабельность. И очень умные глаза за стёклами очков, которые смотрели на меня. Сзади, что неудивительно, – бодигард. Всего один, но тоже с налётом респектабельности.
– Что, не признал меня? – улыбнувшись всеми своими белоснежными зубами, спросил он и назвал меня моим школьным прозвищем.
Вот тут я, признаться, офигел окончательно. На ум мне пришёл только один человек, примерно подходящий под антропометрические данные моего собеседника. Но весь мой разум отказывался в это верить. Пухлый (а кто же ещё это мог быть!) ну просто не мог стать таким. Не мог, и всё тут! Ибо кто ещё мог по выдающейся, я бы даже сказал, вызывающей своей рассеянности засунуть бутерброд с маслом в один пакет с кедами?! Или случайно прийти в школу вместо брюк от формы в кальсонах… Его даже не особо били, потому что бить такое чучело даже неинтересно. А уж школьники, в том числе (а может, и прежде всего) советские, понимали толк в чморении такого рода лузеров! И вот он собственной персоной стоит передо мной в аэропорту Шарля де Голля города-героя Парижа и выглядит бог знает на сколько миллионов!
Я давно уже утратил связь со своим классом, тем более что поучиться я успел не только с ними. Другое дело, что с ними я учился дольше всего. Желания поддерживать связь с ними, как это стало модно в последние годы, у меня почему-то не было никакого. Болезнью «Одноклассники» и прочими «Фейсбуками» я так и не заболел, о чём ничуть не жалею. Правда, пару лет назад мне звонила Ленка, сидевшая какое-то время со мной за одной партой, и приглашала на встречу класса. Ещё она, кажется, пыталась что-то мне рассказать про свою нынешнюю жизнь, но, кроме того, что она работает в основном тамадой, я так ничего и не запомнил. Да и то лишь потому, что представить её себе в этом качестве, исходя из школьных воспоминаний, не мог никак. Я тогда отговорился как-то, и то мероприятие проигнорировал. Кажется, мне действительно надо было дописать роман для «ЭКСМО», да и тогдашняя моя пассия Наташка хотела вытащить меня в Амстердам. Там мы, кстати, тогда разругались и по возвращении расстались…
– Давай по кофейку, что ли… – сказал мне Пухлый после рукопожатия.
– Это можно.
– Вижу, что всё для тебя неожиданно? – с улыбкой спросил он меня.
– Есть такое…
– Исходя из школьных лет, ты бы скорее представил здесь, на моём месте, Санька Серебрякова?
Не то