сияло на капотах. Я глянул на посетителей, которые тянули холодное пиво: на их лицах выступал пот. Вот только мне отчего-то было зябко. Может быть, тянуло от огромного потолочного вентилятора, плавно махавшего лопастями. Я махнул официантке, попросив еще одну кружку горячего чая. Хотелось бы чего-то более согревающего, но до старта оставалось всего две недели и мы находились под строжайшем контролем. Единственным послаблением в нашем расписании были вылазки в кафе по воскресеньям.
Мы договорились собраться тут втроем, всем экипажем, но командира все не было. Мы с Алексеем, бортинженером, сидели и ждали его. Это было одинокое кафе у дороги, по пути к космодрому. Вокруг – пустыня, и только черное шоссе, уходящее лентой в две стороны, указывает на то, что мы все еще на Земле.
– Не верится, что еще двенадцать дней – и все, прощай Земля и здравствуй Марс, – с задумчивой мечтательностью сказал Алексей.
К нам подошла официантка. Алексею она подала бутылку лимонада, по которому стекали капли холодной испарины, а мне – чай. От кружки шел пар, и я, в нетерпеливом желании согреться, обхватил озябшими руками кружку, вдохнул приятный аромат зеленого чая.
– Событие исторического масштаба – высадиться первыми на Марс, – сказала официантка, покосившись на меня и на мой горячий чай. – Да вы прославите мое кафе, ребята. Может, оставите автографы?
Она кивнула на стену, где висели фотографии космонавтов.
– А Гагарина автограф тоже настоящий? – спросил я и посмотрел на черно-белое фото, занимающее центральное место.
– А то, – хвастливо сказала она и, чрезмерно вихляя бедрами, вокруг которых колыхалась короткая юбка ее цветастого платья, отошла от нас.
Я глотнул чаю, чуть не обжегся, но теплее мне нисколько не стало.
– Игорь, с тобой все в порядке? – с подозрением глядя на меня, спросил Алексей. – Не простыл?
– Вот еще, – сказал я и постучал по деревянной спинке стула. Немыслимое дело – простудиться или даже просто чихнуть: тут же отстранят от полета. Но все-таки этот странный холод, будто поселившийся внутри меня, пугал, и я пообещал себе, как только вернусь в гостиницу, навестить врача.
– Мне кажется, – задумчиво произнес Алексей, – я маловато фильмов с книгами загрузил. А ведь лететь полгода туда полгода обратно.
– Никто никуда не летит! – вдруг гаркнул голос нашего командира.
Командир появился так неожиданно, лицо его было так свирепо, что официантка и несколько посетителей кафе испуганно уставились на него. Он же плюхнулся напротив нас, желваки его ходили ходуном, и на наше естественное восклицание: «Что за чушь?» он долго не мог ответить.
– Все полеты… хм, отложены, – наконец сказал он, уже спокойнее и тише, – до выяснения обстоятельств. Сегодня утром стартовавшая с Байконура ракета-носитель упала.
– Но причем тут эта ракета и наш полет? – возмутился Алексей.
– Должно быть не только в этой ракете дело? – предположил я и допил поскорее чай, который почему-то превратился за эти пару минут в холодную воду. В отличие от растерянного и взволнованного Алексея я не переживал, все эти новости казались мне какой-то ерундой, которая вот-вот разрешится. Марс был не в ста миллионах километрах от меня, он был так же близко, как пустыня за окном, я уже чувствовал, как ступаю по его красным пескам, и потому я равнодушно взирал на нервного командира.
– Во-первых, наша ракета была не единственной упавшей, – прошептал командир, нагнувшись к нам, – в это же время японцы посылали свой зонд. Он тоже рухнул.
– Так это не случайность? – ужаснулся Алексей.
Командир отрицательно покачал головой:
– К несчастью, на нашей ракете забарахлили камеры, но японцы переслали нам видео с бортовых камер зонда.
– Неужели нападение пришельцев? – почему-то с восторгом воскликнул Алексей.
– Так что там было? – не выдержал я. Честно сказать, несмотря на запах Марса, буквально сидевший у меня в носу, я все-таки забеспокоился.
– Зонд сбили? – почти уверенно спросил Алексей.
– Да нет же, – отмахнулся командир, – зонд как летел вверх, так и продолжил лететь, только вместо открытого космоса появилась земля и он в неё врезался.
Когда я попытался представить, что сказал командир, получилась мультяшная картинка.
– Как в Алисе, только наоборот, – пробормотал я. – Там она падала в нору, а очутилась на поверхности.
Мне уже стало казаться, что я сижу в каком-то холодильнике, и я застегнул рубашку до последней пуговицы.
– Ты сказал «во-первых», – напомнил я командиру, – неужели есть и «во-вторых»?
– Да, случилась еще одна, более странная вещь, – ответил он мне. – Практически в то же время, когда упали зонд и ракета, все спутники-ретрансляторы, так же как приемные антенны на Земле, перестали принимать любую информацию, любые сигналы из космоса. Полный ноль. Тишина.
Мы молча смотрели на командира. Это могло бы быть дурацкой шуткой, мы, кажется, и ждали, что