как русские убивают русских.
Он сказал об этом Екатерине. Она потупилась. Ее это касалось лично, и она не нашла что сказать.
Екатерину поражало и раздражало то, что Виталик, изобретатель и технократ, обнаруживал склонность к гуманитарному и иррациональному. Например, иногда он будто чувствовал, что произойдет дальше. Чаще по мелочам, которые стирались из памяти. Летом прошлого года он уверенно заявил ей, что будет война с Чеченской Республикой. Они заспорили, она не уступала, а перед Новым годом стало ясно, что наши войска войдут в Грозный. И опять они поспорили. Она доказывала, что все закончится за неделю. «Война на Кавказе не может продолжаться одну неделю, – утверждал Виталик, – война на Кавказе не может продолжаться месяц, год, два, три, война на Кавказе – это война на десятилетия. Радуйтесь, журналисты, у вас есть вечная тема». Правота тоже раздражает, желание реванша в подкорке остается, Виталик это понимал, он был намного старше Екатерины и потому считал ее стремление противоречить в порядке вещей.
А что же Лия, не забытая бывшая жена? С ней он виделся последний раз в конце весны, да и то мельком. Она стала крутой банкиршей. После девяносто третьего года ее дела пошли в гору. Они с Игорем поднялись на обменниках валюты и стали прикупать недвижимость. Ее «мерседес» Е-класса мерцал темно-синей краской, а его владелица утопала сзади на светлом кожаном диване. Она наслаждалась успехом, и Виталик знал, что он ей нужен не больше, чем щуке зонтик.
Итак, пора лететь! Лена выслала ему денег на билет, и, как только он получил в Староконюшенном визу, впереди замаячила сиреневая хмарь Шереметьева и летящие из-под колес плевочки желтого снега на Международном шоссе и лужи перед входом в аэропорт.
Самолет сделал посадку в Шенноне, а через шесть часов вот он – аэропорт Мирабель и большой автобус с огоньками на крыше подъезжает к самолету.
Виталику показалось, что он напугал таможенника наличием двух своих паспортов – обычного и заграничного. Тот их у него и не спрашивал, но Виталик предъявил документы, как и полагается «хомо советикус», усвоившему правило – чем больше документов, тем лучше.
Лена видела, как, входя в зал для встречающих, Виталик принял серьезный вид и зашагал вперед неторопливо, но упруго. Однако только ее внимательный взгляд заметил чуть вытянутую шею и по-детски ищущие глаза. Ей стало жалко Виталика и в то же время тепло и уютно, и она почувствовала себя уверенной и сильной и замахала ему рукой. Он обрадованно ответил ей тем же. Перехватив тяжелую сумку в другую руку, он почти бегом рванулся к ней.
Масштабы всего окружающего завораживали Виталика. Просторы крупнейшего в мире аэропорта. Пространства такие, что люди не мешают друг другу, но и не ощущают затерянности. Где ты, привычная теснота?! Похожий на большого крокодила длинный темно-зеленый автомобиль Лены. Внутри – желтая кожа и тоже просторно. Последняя модель – «Понтиак-Бонневиль», суперчардж с турбированным движком.
Лена вырулила со стоянки. Виталик не знал, куда смотреть: то ли на горящие зеленым огнем приборы «понтиака»,