сейчас для любого самое главное – война ведь.
– А пока ты спал, мы опять отступили, – тихо произнес начальник. – Ну ничего, они еще захлебнутся в своей крови! – добавил он с такой яростью, что Виталий невольно глянул на него. – Да-да, Самарин, захлебнутся! – повторил он уже мягче. – И ты должен в это верить, как я.
– А я и верю, – ответил Виталий.
– Есть решение, Самарин, направить тебя в спецшколу. Это тоже наша школа, но с другим уклоном. Звание, которое тебе было присвоено, остается при тебе, но в школе оно тебе не надо. Между прочим, твой опыт хождения по вражеским тылам может тебе еще пригодиться. Отчет написал?
Виталий положил на стол свой отчет.
Начальник накрыл его рукой и пальцем прошерстил странички:
– Ого, наворочал сколько!
– Наверное, многое не нужно.
– Это мы посмотрим – увидим. Школа находится не в Москве, так что дома тебе часто бывать не придется, но разок-другой отпустят. Знаешь тут памятник Воровскому в тупичке?
– Знаю.
– Иди туда, увидишь там зеленый автобус, номерной знак 3911. Тебя ждут. Сразу поедешь в школу.
– Но… – начал Виталий.
– Не прощался с мамой? С девушкой? – перебил его начальник и спросил: – Где твой дом?
– На Таганке.
– Так и быть… – Начальник вырвал листок из календаря, написал на нем что-то и протянул Виталию: – Дашь это водителю автобуса. Скажи ему свой адрес. На прощание с мамой пять минут. Всё. Дай руку. Удачи тебе, Самарин. Иди…
Школа располагалась в дачной местности. Кругом высоченные сосны, то и дело слышен слоновий рев электричек и замирающий вдали их рокот. Общежитие было в деревянном двухэтажном доме с резными наличниками под крышей и на окнах. Говорили, будто это была дача какого-то сановного попа. Учебные занятия проводились в новом одноэтажном, похожем на барак здании, скрытом в густой зелени. Курсантов было человек сорок, и все они были, в общем, однолетки Виталия. Куда и зачем их готовят – знать им пока не положено, даже запрещено говорить об этом друг с другом. Но как ни было сверхстрого это правило, на другой же день, когда поблизости не оказалось начальства, все говорили, что им предназначена работа во вражеском тылу.
На третий день в школу приехал тот начальник с Лубянки, и теперь Виталий узнал, что его зовут Иван Николаевич Урванцев.
Они уединились в одном из учебных классов, сели за стол друг против друга.
– Необходим разговор по твоей докладной, – сказал Иван Николаевич, вынул ее из портфеля, положил перед собой и разгладил ладонью.
– Там, наверное, много всякой чепухи, – сказал Виталий. – Вы предупредили меня: писать подробно, и в голову лезло всякое. И потом…
– Минуточку, Самарин, – прервал его Урванцев. – Сразу договоримся: в нашем деле чепухи не бывает, и вообще предоставь-ка оценивать твою работу мне. А пока отвечай на вопросы! – Это было сказано достаточно строго, чтобы Виталий весь внутренне подтянулся. Урванцев стал перелистывать его докладную, и Виталий увидел; что ее страницы испещрены пометками синим карандашом. – Вот… Эпизод