лать профессионалы:
лечить, учить и убивать. С остальным справятся и дилетанты»
Эрик Берн
– Викентий Наумович, ну дайте еще один билет! Честное слово, я готовился! – рыжеволосый, вихрастый студент пытался повторить знаменитый взгляд кота из мультика «Шрек».
– Молодой человек, не пытайтесь меня разжалобить! Нет!
– Господин профессор, вы не понимаете! У меня лежачая бабушка, вчера у нее был приступ, полночи ждали скорую, потом ездили в больницу, я только под утро домой вернулся…
– Вы не оригинальны. Знаете, сколько раз за двадцать пять лет преподавания, я слышал подобные версии?
– Но это же правда!
– Пациентам своим, вы тоже будете объяснять, что у вас бабушка болела, и вы эту тему пропустили?
– Но … профессор, – несмело заикнулся парнишка, – это же не профильный предмет… Не лечебный…
– ЧТО?!!! Нет я сказал! На пересдачу!
– Сегодня же последний день сессии! – на глазах мелькнули слезы.
– Обратитесь в деканат, если они найдут основания, вам сессию продлят.
– Но ведь это же не у меня был приступ!
– А я тут причем? Вот если деканат решит продлить вам сессию, тогда и приходите.
– Но ведь меня отчислят!
– Вот и славно, – захлопнул крышку портфеля профессор, встал, – Такие как вы, вообще не имеют права входить в стены нашего Университета. За сим позвольте откланяться, уже поздно, и меня дома заждалась семья… А вам, молодой человек, будет урок на всю жизнь!
***
– Ну вот! Наконец-то! – победно воскликнул облаченный в домашний халат профессор, и от избытка чувств хлопнул ладонью по столу. Удар пухлой пятерни по крахмальной скатерти, отозвался звоном в обеденных приборах.
– Что такое, Викушь? – поинтересовалась супруга и бросив тревожный взгляд на посуду, продолжила убирать со стола.
– Вот послушай, – с чувством стал зачитывать с планшета «Викуша», – «Воплотилась в жизнь истинно народная инициатива: сегодня утром вступил в силу закон, который был фактически написан самими гражданами, после того как на всенародном референдуме большинство проголосовало за отмену моратория на смертную казнь»! А! Каково?! – с воодушевлением продолжал профессор и воздел к потолку указательный палец. – Вот что может истинно народная инициатива, если ее не душить! Не то что эти законники, валандались бы пару лет… Ну ничего, ни чего! Теперь все это ворье, все эти взяточники по-одумаются! Ничего … – он мечтательно прищурился, – и до уличных горлопанов доберемся! Будут знать…
– Ну что ты такое говоришь, Викуша? – с мягким укором посмотрела жена, – какое еще ворье?
– Какое ворье?! – возмутился глава семейства. – А ты не помнишь? Я же рассказывал про Гамова, проректор по административно-хозяйственным у нас в Универе. Погрел, гад, руки на двадцать пять лямов! Лично бы таких стрелял!
– А вдруг не он? – робко попыталась возразить супруга.
– Что значит «не он»?! Кому отдали закупку оборудования для лабораторий? Гамову! – «Викуша» рубанул ладонью. – На акте выполненных работ чья подпись? Гамова! – ладошка с пальчиками-сосисками еще разок рассекла воздух. – Деньги потрачены? Потрачены. А оборудование, где?! Да пес его знает где! – кулак обрушился на стол. Маленькая крышечка, на хрустальном графинчике подпрыгнула и задребезжала, вызвав еще один тревожный взгляд хозяйки. А глава семейства продолжал бушевать, – Ну и все, любезный, извольте пройти к стенке! … Колбасу не убирай, – добавил Викентий Наумович совсем другим тоном, – я еще бутербродик съем.
Негромко хлопнула входная дверь.
– Ага, пожаловала наконец-то! – съязвил подливающий себе из графинчика профессор. – Мать хотя бы пожалей! Тебе сколько лет, чтоб по ночам шляться?
Через минуту в залу впорхнула высокая девушка с крашенными волосами.
– Ну папа! Сколько можно? И не ночь совсем еще, мы с девчонками к сессии готовились… У Наташки… – чему-то загадочно улыбнулась девушка. – Поесть чего-нибудь осталось? Я, кстати, там почту достала.
– Матери отдай. – Отмахнулся отец, – что, кавалеры не кормят?
– Папа! Какие кавалеры? – возмутилась дочь. – Я же сказала…
Она недоговорила, увидав вытянувшееся лицо входящей в комнату матери. Та держала в руках конверт.
– Викуша, это тебе, – протянула та, – из суда…
– Вот еще новости, – захлопал себя по карманам отец семейства. Супруга протянула очки.
– Так-с, ну и что тут у нас? – пробормотал профессор, когда очки наконец водрузились на нос. – Так… ага … на основании закона … угу … путем случайного выбора в списке, сформированного исполнительно-распорядительной комиссией, … так, … вы были выбраны для участия в процедуре … Что-о?! … – он оторвался от насквозь официального бланка, обвел глазами притихшее семейство. Скороговоркой дочитал. – Вам надлежит явиться к десяти ноль-ноль с паспортом в здание городского