н в своем течении унесет в лоно забвения эти легонькие листки» (из письма Д. В. Григоровичу).
Пророчество автора не сбылось. «Стихотворения в прозе» встретили самый радушный прием и надолго остались в наглей литературе. Общее мнение взыскательной и пристальной читательской аудитории России выразил П. Анненков, назвавший «Стихотворения в прозе» тканью «из солнца, радуги, алмазов, женских слез и благородной мужской мысли»[1].
В «Стихотворениях в прозе» пошли друг другу навстречу и действительно встретились Тургенев-стихотворец и Тургенев-прозаик.
Первые стихи Тургенев написал в студенческие годы; в печати они появились в 1838 году в «Современнике» («Вечер» и «К Венере Медицейской»). Все стихотворения свои он написал за десятилетие между 1837-м и 1848-м годами (исключение составляют пять поздних вещей).
Успех «Хоря и Калиныча» – первого рассказа «Записок охотника» (1847) был началом конца его деятельности стихотворца. Но именно в стихах Тургенева разглядел Белинский некоторые существенные черты Тургенева-прозаика. Анализируя стихотворения «Старый помещик», «Баллада», «Федя», «Человек, каких много», Белинский писал, что они автору удались «потому, что в них или вовсе нет лиризма, или что в них главное не лиризм, а намеки на русскую жизнь». Вся дальнейшая деятельность Тургенева показала, что уже не «намеки на русскую жизнь», а большие картины русской жизни прославят его имя. Что же касается лиризма, то в прозе Тургенева он нашел широкое воплощение. Его проза была лирической, исполненной сердечности и напевности. Лирика оставалась стихией творчества писателя.
Из стихотворений Тургенева наиболее известны «Весенний вечер» («Гуляют тучи золотые…»), «Сон» («Давненько не бывал я в стороне родной…»), «Крокет в Виндзоре» («Сидит королева в Виндзорском бору…»), «Осень» («Как грустный взгляд, люблю я осень…»), «Баллада» («Перед воеводой молча он стоит…») и особенно «В дороге» с зачином:
Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые,
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.
Неоднократно положенное на музыку (А. Гедике, Г. Катуар, Я. Пригожий), оно вошло в хрестоматии и антологии. Более того, оно осталось в поэтической памяти народа.
Композиторы использовали в качестве текстов не только собственно стихи, но и «Стихотворения в прозе» («Нимфы» – А. Аренский, В. Калинников; «Роза» – И. Горяинова, Е. Греве-Соболевская; «Христос» – И. Горяинова).
В представлении музыкантов и их слушателей, в представлении русской читающей публики и подтекст, и интонационный строй «Стихотворений в прозе» связывался с образцами русской лирики.
Тургеневские миниатюры ближе всего тому потоку русской классической поэзии, для которого характерен элегический строй (Батюшков, Веневитинов, Баратынский, Тютчев). Речь идет не о преобладании горестных и даже мрачных мотивов, а о высокой настроенности поэта на решение основных вопросов бытия: рождение, любовь, дружба, ненависть, время, смерть, бессмертие.
Если отвлечься от формы изложения, от прозаических периодов тургеневской книги, перед нами предстанет цепь философских миниатюр, образная ткань которых насквозь поэтична.
К примеру, Тургенев берет тему: простота. Что это такое? Категория эстетики? Рассуждение философа? Миниатюра Тургенева так и названа – «Простота» (1881):
«Простота! простота! Тебя зовут святою. Но святость – не человеческое дело.
Смирение – вот это так. Оно попирает, оно побеждает гордыню. Но не забывай: в самом чувстве победы есть уже своя гордыня».
Это говорит прежде всего лирик. Остро и проникновенно мыслящий, но – лирик. Он прежде всего чувствует. И через свое чувство идет к мысли. Это произведение мыслящего поэта, а не философа. Оно прежде всего обращено к сердцу.
Самое обращение «Простота! простота! Тебя зовут святою» эмоционально и стоит в ряду поэтических зачинов (см., например, «Любовь, любовь – гласит преданье» у Тютчева).
«Стихотворения в прозе» – творения не только поэта, но и автора рассказов, повестей, романов.
Среди «Стихотворений в прозе» есть такие, которые легко представить себе, например, в «Записках охотника». В миниатюрах рассказ предельно сжат, лишен пространных описаний природы и подробных характеристик. Он лаконичен, как эскиз или этюд из записной книжки. К примеру, в миниатюре «Щи» в концентрированном виде передано все существенное, что есть в деревенских рассказах и повестях Тургенева: его пристальное внимание к человеческому достоинству русского крестьянина, к его душевному миру. В этой миниатюре бытовая зарисовка приняла характер притчи, малого жанра старой сатирической или поучительной литературы, бытовавшей в России в XVII–XVIII и в начале XIX века.
Такими же выхваченными из быта можно назвать следующие миниатюры: «Нищий», «Маша», «Воробей», «Милостыня», «Дрозд» (I, II) и некоторые другие. В них, так же как в миниатюре «Щи», быт поднят на высоту поэзии. Везде сквозит пытливая, проницательная и всегда поэтическая мысль художника. Но помимо взятых из