вавшей власти, он, тем не менее, понимал необходимость серьезных реформ. Ведь после подавления первой русской революции многие этого не понимали. Дескать, навели порядок – и хорошо. Столыпин с железной настойчивостью продвигал свою программу – «сперва успокоение – потом реформы». А ведь многие высшие чиновники жили по принципу «после нас – хоть потоп». Всё это бесспорно. Да только вот что: по большому счету, его деятельность как раз и способствовала тому, чтобы те самые великие потрясения начались…
С перестроечных времен существует штамп – большевики проводили над Россией социальные эксперименты. Да, проводили. А Столыпин? Он занимался абсолютно тем же самым. Главное дело Петра Аркадьевича, аграрная реформа – это точно такой же социальный эксперимент, теоретическая схема, разработанная в тиши кабинетов без учета российской специфики. О том, что у крестьян имелась веками сложившаяся психология, Столыпин знать не хотел. Вот должна быть такая реформа – и всё.
Более того, никто из сторонников реформы и не скрывал её людоедскую суть. Выживает сильнейший. Пусть половина крестьян перемрет с голоду – зато мы получим великую Россию. В «лихие девяностые» годы наиболее честные «демократы» говорили то же самое. По сравнению с этим большевики выглядят истинными гуманистами.
Стоит ли удивляться, что реформа встретила бешеное сопротивление и в итоге с треском провалилась. К моменту убийства Столыпина уже было понятно – ничего из его затеи не вышло. Но того, что успели сделать, хватило, чтобы до предела накалить обстановку в деревне. После реформаторских попыток Столыпина государство уже однозначно воспринималось крестьянами как смертельный враг.
Недаром его ненавидели многие монархисты – не из тупого консерватизма, они просто понимали, куда ведут благие намерения Петра Аркадьевича.
Кстати, при анализе деятельности Столыпина вспоминается другой знаменитый российский сельскохозяйственный реформатор XX века – Никита Сергеевич Хрущёв. А что? На бумаге все его затеи выглядят неплохо. Так что при желании вполне можно обосновать то, что он действовал совершенно правильно, только вот ему не дали завершить благие начинания.
Деятельность Столыпина отнюдь не исчерпывалась аграрной реформой. Он пытался работать и в иных областях, причем там он пытался пробивать куда более разумные законы. Но всё это закончилось полным провалом.
Тем не менее, фигура Столыпина без всякого сомнения вызывает уважение. Несколько отвлекаясь от темы, можно вспомнить эпоху великих географических открытий. Ведь в чем-то ситуация была похожая. Умные люди понимали – жить, как прежде, уже не получится. «И сыновья на утлых каравеллах отправились искать материки». Все помнят имена Фернана Магеллана, Френсиса Дрейка и Джеймса Кука. Кстати, никого особо не волнует, что Дрейк был пиратом. Был и был. Работа такая. Но речь не о них. Не менее храбрые мореплаватели положили множество сил, средств, а то и жизни на поиски так называемого Северо – Западного прохода. Была такая теория в географии – что где-то в районе современной Канады существует проход из Атлантического океана в Тихий. Если учесть особенности тамошнего тихоокеанского побережья – работы ребятам было много. Сейчас мы знаем, что никакого Северо – Западного прохода не существует. Но это мы знаем. А люди, которые его искали, сделали всё, что могли.
Вот и Столыпин пытался сделать все возможное. Он, не жалея сил, пробивал законы, призванные защитить рабочих от произвола предпринимателей и вывести «пролетариат» из-под влияния социалистов. Делал он и многое иное. Но назрели такие противоречия, решить которые мирным путем было уже невозможно.
И ещё одно соображение, которое, возможно, многих возмутит. Столыпин был революционером. Да-да. Он пытался совершить революцию «сверху», пока народные массы не начали её «снизу». Масштаб его реформ сравним с тем, что осуществил самый известный российский «революционер сверху» – Петр I. Удайся его реформы – и Россия стала бы совсем иной страной. Причем куда более иной, чем после прихода к власти большевиков. Потому что большевики, несмотря на их идеологический интернационализм, в конце концов стали действовать в полном соответствии с российским менталитетом. Кстати, мало кто знает, что основные законодательные положения столыпинской аграрной реформы большевики не отменили. Эти законы благополучно существовали до коллективизации, то есть более десяти лет. Другое дело, что крестьяне особо не рвались ими пользоваться.
И ведь именно неудача столыпинской реформы была одной из причин того, что в СССР сделали ставку на коллективизацию. Ведь в конце двадцатых имелись предложения опереться «на крепкого хозяина». Но только опыт имелся. Отрицательный. И при проведении коллективизации большевики учли ошибки Столыпина.
Никто не виноват в том, что у Столыпина ничего не вышло.
«Столыпин столкнулся с Россией, которая была разительно не похожа на образ, сложившийся у его поколения, и у него хватило мужества посмотреть правде в глаза. Поэтому он начал борьбу за послереволюционную Россию, которая существенно отличалась бы от той России, в которой он вырос и за которую все еще держался и класс, к которому он принадлежал, и сам царь.
…
Столыпинская