ью, чем скажут что-то хорошее… Что поделать, такова уж наша человеческая натура – злословя про других, возвеличивать себя. Се ля ви, как говорят французы.
Однако перейдем к Вере Александровне. В свои сорок семь лет она сохранила упругость тела (насколько возможно в наших непростых условиях) и красоту круглого, миловидного лица. Сохранила, разумеется, с помощью чудес современной медицины и тайн китайского врачевания, основанного на вековой мудрости этого умного народа. Вера Александровна регулярно подвергала тело свое, белое и рассыпчатое (как сказал бы классик), обертыванию листьями редкого дерева тогу, растущего только в одном месте на Земле, а именно – в северной части острова Цинь, что в провинции Сычуань… И еще она часто употребляла зеленый чай – но только не тот, Боже упаси, что продается в наших обычных магазинах, а настоящий, целебный, выращенный с превеликим тщанием в горном Тибете и привезенный по специальному заказу (и за большие деньги!) к нам в Россию…
Итак, надеюсь, вы поняли: Вера Александровна популярна, хороша внешне и красива телом. Просто кустодиевская красавица! Причем тело это являлось особой гордостью нашей героини, ибо благодаря ему она достигла всего того, что только может пожелать современная женщина. Но из-за него же, из-за тела, горячего и страстного, обрекла она себя на страшные мучения, которые… Впрочем, не будем забегать вперед.
Начнем наш рассказ. Он будет краток и печален, ибо нет ничего печальнее на свете, чем повесть… Нет, не о Ромео и Джульетте, не об этих жалких, никчемных подростках, непонятно зачем и почему сотворившими с собой полную глупость, а о красивой, зрелой женщине и о ее последней любви. В ней, в повести нашей, будут три главных героя: уже упомянутая выше Вера Александровна, ее сердечный друг и любовник Герасим, а также Анечка, некая худосочная девица, родственница покойного мужа Веры Александровны, миллионера и мецената Никиты Андреевича Пеншина. Будет и собачка по кличке Кутя, но чуть позже. Итак, вперед, мой читатель!
…Вера Александровна в сладостном исступлении сжала бедра Герасима и страстно, жарко зашептала: «Еще, еще!» Но уже через пару мгновений, выгнувшись всем своим пышным, любвеобильным телом и вытолкнув самый последний, сладкий крик, с протяжным стоном откинулась на пенные простыни и замерла. Боже, как хорошо! Как чудесен и сладостен этот миг, как он прекрасен!
Вера Александровна лежала на взбитой пене бело-розовых простыней, отдыхая после упоительной, но весьма приятной любви и мечтательно смотрела в потолок, где плавали в кучерявых облаках пухленькие, жопастенькие Купидончики (натуральная флорентийская роспись, между прочим, прихоть покойного Пеншина). Вот так бы – и всю жизнь, чтобы ни о чем не думать, ни о чем не беспокоиться, а просто упиваться своим простым женским счастьем…
Да, конечно, она была уже не так молода и не так привлекательна, как раньше, – тридцать пять лет уже… Да ладно, чего самой себе-то врать – сорок семь… Но все же ничего – пышногруда, крутобедра, да и вообще – чертовски привлекательна! Недаром умные люди говорят: если бабе сорок пять, баба ягодка опять, если бабе сорок семь, в самом соке, ясен пень! Жалко только, недолго этому женскому соку играть осталось, скоро скиснет и превратится в кислый уксус. Но это потом, когда-нибудь, а сейчас ей было хорошо – она любит и любима…
Вера Александровна перевернулась на живот и закрыла глаза. У нее было все для счастья: любовник (для постельных утех), большой, удобный дом (для жилья), просторный сад с фруктовыми деревьями (для прогулок), бассейн (для форса), баня и сауна (для поддержания здоровья и упругости тела), а также затейливая беседка в китайском стиле (для души). В беседке этой любила Вера Александровна испить теплыми летними вечерами полезный, вкусный зеленый чай, а заодно предаться нежным размышлениям. Серьезных забот и хлопот у нее в жизни не имелось: в доме убиралась и следила за порядком строгая экономка, обеды готовила опытная кухарка, за садом ухаживал – вы правильно догадались – прилежный садовник. Милый же друг Герасим выполнял две функции: шофера-телохранителя (формально) и телесного ублажителя (фактически).
Сама Вера Александровна водить машину не любила, боялась, что врежется в кого-нибудь, но ездила на ней регулярно. Возил ее Герасим, и он прекрасно знал вкусы и привычки хозяйки. Вера Александровна любила подлететь на блестящей, сверкающей машине (непременно – со свистом и визгом тормозов) к модному спа-салону, в котором тусовались молодые (и не очень) жены местных олигархов, и показать себя во всей красе. Пусть подружки-подлюшки удавятся от зависти! Она медленно показывалась из своего шикарного авто, неизменно производя сильное впечатление на мужскую часть населения Жуковки. Сначала, не торопясь, вынимала одну ногу (чтобы все успели по достоинству оценить новые итальянские туфли), затем – вторую (с теми же целями), а потом лишь показывала свои крутые бедра и прочие аппетитные формы тела, туго обтянутые дорогущим платьем от самого Версаче. Мужчины при этом тихо ахали и обильно текли слюнями, а их тощие, вертлявые жены презрительно кривили модные мордашки и злобно, по-змеиному шипели.
Вера Александровна возникала из машины, словно богиня Афродита из пены морской. Не в смысле – голая, а в смысле – готовая к любви. Вот только с любовью этой…