>
…а вот уже и первое октября,– тихо сказала Брагина, глядя в окно, – первое октября.
В этой дате, было что- то символическое. С первого числа начинался каждый месяц, словно это был старт к новой жизни и новым вершинам. Внезапно она почувствовала, как за её спиной, с каким – то трепетом и закипающей страстью вздохнул её новый поклонник. Он явно был возбужден, но приложив силу воли, старался не подавать вида, чтобы не выглядеть навязчиво нелепо.
Это был француз по имени Жан Жене. Он появился всего лишь пару дней назад, и Брагина абсолютно не успела узнать его, чтобы так безгранично доверять. Это было нежданное и негаданное знакомство. С огромным букетом белых пышных роз, разгоряченный винодел ворвался в её апартаменты и в её жизнь, чтобы выразить свое восхищение её талантом и её красотой. И она сдалась – сдалась потому, что перед благоуханием цветов, Лизка не могла устоять. И она, словно наивная девочка, поддалась соблазну опытного искусителя. Ну, не могла Брагина не впустить его в свой номер. Странное чувство появилось в груди при виде цветов, но и самого поклонника. Внезапно появившийся образ влюбленного француза, застыл в её подсознании моментальной фотокарточкой улыбающегося Бельмондо. На какой- то миг, Брагина даже представила его в роли своего суженного, и с удивлением обнаружила, что он ей чертовски нравится. Непонятно каким образом он подходил на эту роль, но это чувство насторожило. Жан был приятен ей. Приятен настолько, что в её животе, как когда- то в юности, дружно вспорхнули мотыльки и наполнили душу приятным еле уловимым зудом. Сейчас Жан стоял за спиной. Он таинственно пыхтел и сопел через нос, и это его дыхание, его прикосновения были настолько нежны и трогательны, что по телу Брагиной бежали миллионы мурашек. Его легкие и неуверенные касания, как бы говорили о том, что француз находится в наивысшей точке возбуждения. Она чувствовала его каждой клеткой спинного мозга. Чувствовала, как в нем закипает страсть, исходившая теплом каких- то невидимых волн, которые беспрепятственно проникали в её сердце.
Лиза очнулась. Очнулась в тот момент, когда ощутила, как атмосфера вокруг неё накалилась до невообразимого предела. Она настолько нагрелась, что еще пару минут подобного флирта, и этот галантный месье, вряд ли сможет удержать себя в рамках приличия. Еще мгновение, и он рискнет перейти ту черту, за которой отношения перерастают в кипящий котёл страсти и физической близости. Его ухоженные пальцы нежно коснулись шеи Брагиной. В отражении хромированного светильника, Елизавета увидела, блеснувшую искру. Холодная «змейка» золотой цепочки коснувшись кожи, тут же юркнула в таинственную ложбинку бюста. В тот миг, дыхание французского винодела достигло апогея, и сделалось настолько глубоким, словно он стоял на парапете Эйфелевой башни, и был готов сигануть вниз – без парашюта, доказывая, что влюблен, и ему нечего терять – кроме жизни. Руки Жана скользнули по её телу вниз и остановились. Остановились на талии. Длинные пальцы, коснувшись линии живота, замерли, словно ожидая приглашения к более активным и чувственным движениям.
– Жан,– произнесла Лиза интонацией предостережения.
В тот миг Брагина хотела было выскользнуть из его объятий, но в последнюю секунду ощутила, что француз хоть чрезмерно возбужден, но уверенно держит дистанцию. Он не торопил события. Он убрал руки.
– Не надо Жан… Еще не время, – прошептала Брагина, чуть слышно. – Мы еще не настолько близко знакомы, чтобы я могла принять от тебя такой дорогой подарок. У нас в России – это не принято…
Елизавета аккуратно сняла с себя цепочку, и, обернувшись в пол- оборота к удивленному французу, вернула ему колье, опустив подарок в оклеенный бардовым бархатом дорогой футляр из эбенового дерева.
– Ну, почьему,– заверещал обиженный винодел, – я ведь очень тебя любить. Это моё тебе подарок.
– Жан, дорогой – не моё тебе подарок, а мой тебе подарок, поправила француза Лиза. Она кокетливо ухмыльнулась, и, щелкнув пультом телевизора, постаралась разрядить обстановку, чтобы разбавить мёд спонтанного романтического вечера, ложкой информационного дегтя российского телевидения.
Француз по имени Жан- Поль Жене, был виконтом и представителем шестого поколения древнейшего бургундского рода виноделов, одного из аппелласьонов предместья Дижон. Издавна они славились в России и Франции своими красными бургундскими винами, произведенных в одном из богатейших монопольных поместий семьи негоцианта – производителя Жана Жене.
Влюбился Жан – Поль с первого взгляда. С того самого взгляда, как только увидел Брагину в роли Мирей де Пуатье, в балете «Пламя Парижа». Он был настолько восхищен её грацией, её мастерством, и внешним очарованием, что не мог устоять перед русской красавицей. Его сердце, словно играющее вино, мгновенно наполнилось «пузырьками» любви. И он понял, что «влип», подобно мухе, которая села на клейкую ленту. Сначала Жан думал, что это пройдет, но мысли о балерине, мысли о молодой и красивой женщине настолько въелись в его мозг, что он не мог совладать с собой. Уже через две недели он был готов пасть перед ней на колени, и, лобызая нежную ножку в шелковых чулочках, просить руки.
Знакомое имя и фамилию, услышала Брагина из включенного телевизора.