t-author>
Майкл возвращался из Лондона в среду, Игорь вызвался встретить его в аэропорту – это был законный повод съездить в Палермо, а он скучал по большому городу.
На Сицилии они жили уже девять месяцев, с тех пор, как Коваль купил виллу в окрестностях старинного городка Эриче. Викторианский особняк, построенный для английского генерала, долго пустовал из-за тяжбы наследников, сад зарос колючей ежевикой. Но им обоим понравились здешние места, дымчатый вид на море с террасы и сам дом в колониальном стиле с большими холлом, ротондой, деревянными лестницами, ведущими с этажа на этаж. Лето в этих широтах обещало быть не таким знойным, как в Аргентине, а зимой в горах лежал снег, напоминая о доме и уже чужой, несостоявшейся судьбе, которую Игорь переменил два года назад.
На Сицилии он чувствовал себя совсем здоровым и с разрешения Майкла занимался обустройством дома. Под его присмотром мастера из местной подрядной компании меняли трубы и электропроводку, обновляли отделку комнат и оборудовали подвал. Игорь смотрел, как реставраторы приводят в порядок полы и потолочные балки в библиотеке, полируют старинную ореховую мебель, чистят тканую обивку стен, и даже сам учился клеить обои и укладывать кафель. Денег Коваль не жалел; только переделка бассейна на террасе обошлась раза в два дороже сметы. Комнаты Игоря на втором этаже тоже были полностью перестроены и разгорожены раздвижными дверями из матового стекла, за которыми тот жил теперь словно экспонат в лабораторной колбе.
Вместе с ними в Эриче переехал водитель, кореец Ван, ростом и сложением с тринадцатилетнего мальчика, и его жена Роза, приземистая полная филиппинка с лицом снеговика. Слуги уже лет десять работали на Коваля, были преданы ему и докладывали обо всем, происходящем в доме. Игорь с трудом выносил их неотлучное присутствие, но недели, проведенные в клиниках, операция на коленном суставе и длительный прием обезболивающих научили его терпению. Действие душевной анестезии, вытеснившей из памяти прошлое, он ощущал и по сей день.
Своей потертой элегантностью Палермо, главный город Сицилии, напоминал о Петербурге. Здесь так же величаво осыпались штукатуркой фасады пышных палаццо, потел слепой гранит банковских цитаделей, пустыми глазницами смотрела конная статуя на площади. Лишь цветущие азалии и пальмы перед Кафедральным собором не давали забыть, что судьба забросила их далеко от дома – туда, где Европа встречается с Африкой.
Майкл жаловался на усталость с дороги, но все же согласился проехаться по городу и пообедать в ресторане, который недавно рекомендовали им Чистяковы, русские знакомые, живущие на острове уже пять лет. Еще в аэропорту Игорь заметил, что Майкл как-то особенно озабочен – в Лондоне тот проходил ежегодное медицинское обследование. Но во время обеда в открытом патио княжеского дворца с каменным фонтаном и лепными атлантами под портиком Коваль сообщил, что врачи не выявили ухудшения, результаты анализов удовлетворительны и новое противовирусное средство, которое он начал принимать, оказалось эффективным.
Игорь, в свою очередь, рассказал о том, что удалось сделать за две недели. Мастера закончили работы по ограждению участка и обещали в ближайшие дни решить проблемы с охранной сигнализацией. Видеонаблюдение подключить не успели, но зато была выложена камнем терраса перед домом, откуда открывался вид на море и прибрежный поселок внизу. Наконец заработала система очистки воды бассейна.
– Ты уже пользовался? – спросил Майкл, и глаза его словно запотели за стеклами очков. – Ты же не можешь жить без купания.
– Как рыба, – ответил Игорь, разрезая бифштекс на тарелке. – Наверное, был рыбой в позапрошлой жизни.
– Ты прекрасный юный бог морских глубин. – По лицу Майкла, как рябь по воде, скользнула улыбка предвкушения. – Я подумал, как приятно будет окунуться после сегодняшней жары.
По дороге домой, откинувшись на кожаном сиденье машины, Майкл почему-то начал говорить о Чистяковых, которые жили в городке Партинико, как раз на полпути из Палермо в Эриче; их компанией был ограничен круг общения Игоря на Сицилии. Главу семейства, Илью Ефимовича, Игорь видел всего пару раз – тот, как и Майкл, делал какой-то бизнес в Лондоне. Оксана Вениаминовна, мужиковатая тетка лет пятидесяти, занималась устройством фестиваля «Русские сезоны в Палермо», и в последние месяцы Майкл принимал активное участие в этом деле: вел переговоры со спонсорами, устраивал встречи в российском консульстве. Еще Чистяковы разводили лошадей – это было увлечение их старшей дочери Лиды. Младший сын Виталик учился в университете в Палермо, но часто приезжал домой на выходные.
– Сейчас не представить, как хороша была Оксана двадцать лет назад, – Майкл завел глаза, изображая восхищение. – Статная фигура, соболиные брови. Думаю, для красивого человека старение становится настоящей трагедией. В отличие от нас, обыкновенных смертных. – Мельком взглянув на шофера, он осторожно притянул к себе руку Игоря. – Сам я в молодости был еще менее привлекательным субъектом, чем сейчас. Я даже сделал определенные успехи. По крайней мере, научился философски принимать неизбежность перемен. А вот тебе, дорогой мой мальчик, предстоит пережить свою драму Дориана Грея. Но пока что я весь