горы для осмотра залежей меди и угля. По итогам экспедиции Шмидт оценил месторождение, как богатое и пригодное для разработки. Впоследствии исследованная им гора с богатыми запасами каменного угля получит название – гора Шмидта, или Шмидтиха.
Киприян и его брат Владимир при разработке полезных ископаемых потерпели неудачу, оставив, однако, после себя большое состояние. В 1915 году на Таймыр вернулся внук Киприяна – Александр Александрович Сотников, получивший хорошее геологическое образование. Он посетил родовое месторождение и привлёк к сотрудничеству своего коллегу Николая Урванцева. В 1919 году Колчак отправил Сотникова и Урванцева в экспедицию на Таймыр. Окончилась экспедиция при другой власти. И Сотников, как белый офицер был расстрелян Советами. Урванцев же продолжил дело при новой власти и стал одним из основателей Норильска. Но после того, как Норильск начал давать стране цветные металлы советская власть припомнила Урванцеву связь с Колчаком. И в 1938 году Николай Николаевич получил восемь лет лагерей. Освободился он в 1945 году, но еще 10 лет пробыл в норильской ссылке. Только в 1955 году он смог уехать в Ленинград, где возглавил отдел геологии Арктики в НИИ геологии.
Строительство Норильского горно-металлургического комбината началось в 1935 году у подножия горы Шмидта. Первыми строителями были заключенные. В тот год их численность в Норильске была 1000-1200 человек.
Они сами строили себе бараки и первые дома для вольнонаемных. Бараки были дощатые, холодные отапливались печками-буржуйками, сделанными из железных бочек. Каждый барак включал себя четыре секции (в каждой, из которых, до сорока человек), с нарами вдоль стен и длинным столом посредине, за которым люди ели свой скудный паек утром и вечером. За провизией ходили в барак-кухню. Зимой приходилось добираться по канатам, так как из-за метелей не видно было, куда идти. Воду топили из снега, спали прямо в одежде: утром просыпались и отдирали примерзшие к нарам бушлаты и шапки.
Для заключенных-инженеров, которые были нужны комбинату позарез, бараки строились отдельно, и условия там создавали чуть получше: меньше секций, лучше обогрев… Первую улицу с тротуарами и домами для семейных начали строить в 1939 году, а в 1942-м её доделали и назвали Севастопольской – в честь героической обороны этого города-героя во время Великой Отечественной войны.
В Норильлаге реально работали около 10-12 часов в день. Однако, в эти часы не входило время ни для обеденного перерыва, ни для сбора заключенных и их поверки, ни на путь на работу и обратно.
Выходных дней для заключенных было очень мало, а при производственной надобности они и вовсе отменялись. Количество рабочих дней в году, как правило, заметно превышало 300 (доходя до 350 в военные годы).
В силу крайне низких уровней температуры, а также жесткой пурги, которые регулярно проявлялись зимой, существовала специально установленная система отмены работ при экстремальных метеорологических условиях. В 1939 году был издан приказ, ограничивающий работы на открытом воздухе при морозе свыше 40° или при ветре более 22 м в секунду. Эти правила не действовали для тех, кто работал в помещениях или в шахтах. Они во время пурги ходили на работу вдоль веревок, протянутых между столбами.
В 1940-е годы широко применялось прикрепление заключенных к комбинату даже после номинального отбытия их срока. Многих освободившихся заключенных, особенно, политических, направляли на «спецпоселение», так что они оказывались на положении ссыльных. Им вручался паспорт или другой документ с указанием ограничения места жительства, а зачастую с запретом покинуть даже границы города Норильска. Продлить пребывание в зоне Норильска могли и по-другому. Бывали, например, случаи, когда заключенному, незадолго до окончания его срока, практически без всяких разъяснений сообщалось о «втором сроке».
В 1945 году в Норильск прибыл большой «спецконтингент» (свыше 10 000 человек), состоявший из бывших советских военнопленных, а также из власовцев. Их поселили на правах ссыльных – они получили работу и, даже, северные льготы, но выезд из Норильска им не разрешался. Однако Особый отдел лагеря вскоре приступил к их «фильтрации», вследствие чего многие из «спецконтингента» были осуждены к большим срокам лишения свободы, в основном по статье 58–1б (измена Родине военнослужащим).
Абсолютный пик числа узников был достигнут к началу 1951 года, когда Норильлаг содержал 72490 заключенных в 24 лагерных отделениях, 23 отдельных и обыкновенных лагерных пунктах и 6 прочих подразделениях.
В 1939 году Норильску был присвоен статус рабочего посёлка, а уже 1953 году – статус города.
Летом 1956 года в Норильск нагрянули цыгане. Табор расположился в районе Старой Вахты, на склоне берега Щучки. Умельцы из табора сколотили дощатый дом из бросовой тары, через щелистые стены которого было заметно любое движение внутри. Близилась зима, и председатель горисполкома А.Бурмакин забил тревогу. Однако, убедить кочевников в нереальности зимовки было не так-то просто. Действеннее уговоров оказались первые заморозки, и утром 21 сентября цыган вместе с пожитками погрузили на две железнодорожные платформы и под охраной препроводили в Дудинку.
В 1972 году Норильск занимал