ека справляли поминки по утраченным иллюзиям. В обшарпанном зале было холодно, поэтому сидели в верхней одежде.
– Вот так всю жизнь – если чебуреки вкусные, то водка окажется теплой, – грустно сказал в пространство коренастый скуластый брюнет. – А если водка была бы холодной, то чебуреки невозможно было бы есть.
Единственный официант, он же и владелец заведения, недовольно покосился на молодых людей, но ничего не сказал.
– Ты ошибаешься, Ханыга, – возразил худощавый голубоглазый блондин. – В жизни все гораздо хуже. И чебуреки несъедобные, и водка теплая, да вдобавок еще и паленая.
Брюнет совершенно не походил на ханыгу. Одет он был хорошо, даже роскошно – обливная дубленка, костюм из серой ткани с металлическим отливом, модные остроконечные полуботинки. На безымянном пальце правой руки красовалась массивная золотая печатка, а галстук придерживался золотым зажимом. И в розовощеком лице брюнета тоже не было ничего ханыжного. Типичный новый русский на подъеме. Такие обычно сюда не ходили, предпочитали более статусные заведения.
– Может и так, – не стал спорить брюнет. – Ладно, давай махнем за исполнение желаний.
– Мы только за это и пьем, а желания исполняться не спешат, – проворчал блондин, но выпить выпил и показал официанту сначала растопыренную пятерню, а затем указательный палец. Тот кивнул и спустя минуту принес пять исходящих паром чебуреков и бутылку водки.
– Водка у нас не паленая, – сказал он, ставя бутылку на стол. – Как можно? Одни и те же люди ходят, свои люди.
– Мы не про вашу водку, а образно, – с улыбкой пояснил блондин. – В том смысле, что жизнь у нас как паленая водка и даже еще хуже.
– Вы еще молодые, – ободрил официант. – Все будет, в свое время.
– Как же я ненавижу это «все будет в свое время»! – тихо и зло сказал брюнет, когда официант отошел. – С детства только и слышу. А мне уже тридцатник.
– Мне тоже, – эхом откликнулся блондин. – Десять лет назад я рассчитывал к тридцати годам защититься и сделать какое-нибудь выдающееся открытие. Я и в этот долбаный институт пошел работать только потому, что космическая медицина казалась мне весьма перспективной в плане открытий. Это тебе не нормальная анатомия, где давным-давно все открыто и изучено. Это – космос! – блондин театрально раскинул руки в стороны, а затем бессильно уронил их и скорчил трагическую рожу. – И что я сейчас имею?
Пальцы правой руки блондина сложились в кукиш. Брюнет согласно кивнул. Молча выпили еще по сто и закусили горячими чебуреками.
– Твоя ситуация, Паша, лучше моей, – сказал брюнет, вытирая пальцы салфеткой. – Ты потерял только время и надежды, а я вдобавок еще и денег лишился. Потерял все, что имел и остался с носом.
– Не с носом, а с коммерческим помещением! – поправил блондин. – Это кое-что, верный кусок хлеба.
– Верный кусок хлеба – здесь, – брюнет ткнул указательным пальцем в стол. – Потому что станция рядом. И у метро тоже помещения нарасхват. А улица Матроса Дедушкина – ни то, ни се, далеко и от метро, и от станции. Район непрестижный, народ бедный, не с кого бабки стричь. Кандидаты в арендаторы периодически появляются, но плату они предлагают мизерную и, вдобавок, хотят, чтобы я отремонтировал подвал за свой счет. Бо́рзые, как не знаю кто…
– Не сдавай, раз так, – посоветовал блондин. – Сам что-нибудь устрой, это же выгоднее.
– Ну что там можно устроить? – скривился брюнет. – Еще один магазин? Их и так там выше крыши, причем прямо в этом доме, на первом этаже есть продовольственный и мебельный. Парикмахерских в округе тоже хватает. Да и вообще место там непроходное, в стороне от народных троп. Потенциальная клиентура – население близлежащих хрущевок и сталинок, но и эта публика предпочитает закупаться всем на станции, потому что здесь дешевле… Короче говоря – тухлый номер, нулевая выгода. Но при этом мне ежемесячно приходится делать какие-то платежи, в том числе отстегивать местной братве за охрану.
– Что там охранять? – удивился блондин.
– Сам подвал! – хмыкнул брюнет. – Чтобы там не случилось пожара или потопа. Так что, если ты мне завидуешь, я могу тебе этот подвал подарить. Бери и владей! Для друга не жалко!
– Зачем мне твой подвал? – усмехнулся блондин. – Своих забот хватает.
– Вот видишь, – пригорюнился брюнет, подперев подбородок ладонью. – Даже лучший друг не хочет даром забирать этот ср…ый подвал! А ты говоришь «верный кусок хлеба». Верным куском, Паша, был мой компьютерный магазин на ВДНХ, пока на меня не наехали…
– Давай не будем вспоминать о грустном, – попросил блондин, в очередной раз разливая водку по стаканам. – И без того на душе тошно. Лучше вспомним что-нибудь веселое… Помнишь, как ты в кабинете химии пожар устроил?
– Конечно помню, – широкое лицо брюнета расплылось в пьяной улыбке. – Шухер вышел знатный! А помнишь, как ты в туалет дымовую шашку заложил?..
Застолье свернуло в колею школьных воспоминаний и не сворачивалось нее до самого конца.
– С водочкой мы слегка перестарались, –