ого цвета, который прислонился к двери и криво усмехнулся мне.
– Черт! Я пропустила ужин! – вскричала я.
– Да… в очередной раз, – вздохнул Итан и оперся плечом о дверной косяк. Поло Lacoste натянулось у него на плечах, а волосы выглядели слегка влажными, как будто он только что принял душ. Когда парень подошел ближе, моего носа коснулся знакомый запах мыла и свежескошенной травы.
– Ты тренировался? – поинтересовалась я немного смущенно, взглядом скользя вниз к его шортам.
– Ага. – Итан остановился передо мной, скрестив руки на груди. – Поскольку у тебя, судя по всему, имеются более важные занятия, мне пришлось найти, как убить время.
Он недовольно посмотрел на меня, а затем наклонился ближе. Широкие плечи и бицепсы, в этот момент отчетливо выделяющиеся под одеждой, появились благодаря увлечению спортом, и в последнее время я ловила себя на мысли, что тайком пялюсь на него и гадаю, когда он успел стать таким мужественным. Мне не хотелось использовать слово «горячий», потому что находить Итана сексуальным – это все равно что находить привлекательным собственного брата, к тому же я знаю, как эти двое выглядят, когда засовывают себе в нос картошку фри.
– Прости, я совсем забыла о времени, – предприняла я слабую попытку извиниться, водя пальцем по откинутой крышке пианино. Блестящий черный лак тонким слоем покрывала светлая пыль.
– Никогда бы не подумал, – поддразнил меня Итан, а затем всем своим двухметровым телом плюхнулся рядом со мной на крутящийся стул, который оказался настолько узким, что мне практически пришлось сесть парню на колени, чтобы не упасть. – Как хорошо, – пробормотал он и начал рыться в своем старом синем рюкзаке, – что я хороший друг и знаю, что, когда Саммер Прайс играет на пианино, она забывает обо всем на свете, включая еду, питье и дыхание.
Он резко вытащил руку из рюкзака и сунул мне под нос слегка помятый бутерброд.
– Эээ… спасибо… Итан, не хочу показаться невежливой, но как давно он там лежит? – с подозрением спросила я, взяв хлеб кончиками пальцев.
Итан весело фыркнул и достал второй бутерброд. Тот выглядел еще хуже моего.
– Дареному коню в зубы не смотрят. Радуйся, что хотя бы один из нас позаботился о том, чтобы ты от голода не упала со стула.
– К сожалению, последнему дареному коню я обязана пищевым отравлением, – поддразнила теперь уже я, начав при этом распаковывать бутерброд.
В нос ударил запах пастромы и майонеза, и желудок тут же заурчал. Итан, без сомнения, прав: без него я бы умерла с голода. На самом деле я даже не помнила, завтракала ли сегодня. Точно, завтракала! По крайней мере, если печеньки можно считать завтраком.
– Это было не пищевое отравление! – Итан достал два маленьких пакетика сока и в мой сунул соломинку, словно я маленький ребенок.
– Ну конечно, я просто так неделю пролежала в постели, – рассмеялась я и сделала глоток прохладного яблочного нектара. Сладкий сок коснулся моего языка, и туман в голове, который неизменно вызывала музыка, постепенно рассеялся.
– Нет, это был весенний грипп. Тогда все им болели, – весело проговорил Итан, а затем низко наклонился и без спроса отпил через мою соломинку. Он делал так с тех пор, как мы познакомились, так что это меня не очень-то беспокоило, но тем не менее я быстро отодвинула сок на безопасное расстояние. Потому что если Итан начинает пить, то для меня в пакетике редко что остается.
– Как прошел твой день? – сменила я не совсем приятную тему и откусила бутерброд одновременно с Итаном.
– Хоро… – начал он, но не закончил предложение.
– О боже, – с отвращением протянула я, ощущая затхлый вкус во рту.
– Ужасно на вкус, – с набитым ртом согласился со мной Итан.
Мы оба поперхнулись. Я выплюнула все обратно на фольгу и тут же рассмеялась, потому что нос Итана становился все зеленее и зеленее.
– Видимо, бутерброды провели в рюкзаке гораздо больше времени, чем я думал, – выдавил он.
Я жадно глотала сок, чтобы избавиться от привкуса испорченного хлеба. Кто бы мог подумать, что пастрома может быть такой противной?
– Хорошо, план Б. Я, кажется, видел яблоко, может быть, оно все еще там, – сказал Итан и, к моему ужасу, снова полез в недра своего рюкзака.
– Господи, Итан, пощади! – Я вытащила его руки из этого хранилища деликатесов и отчаянно сжала их. – Возможно, оно просто убежало на своих двоих. Не будем больше ничего есть, пожалуйста.
Парень рассмеялся, отчего искорки зажглись в его темно-карих глазах. Их миндалевидный разрез напоминал о том, что часть семьи Итана приехала с Филиппин. И пусть его кожа слегка отливала бронзовым, но от отца ему достались темно-русые волосы, которые после душа цветом походили на мокрый песок.
Итан лишь крепче сжал мои ладони и нежно провел большим пальцем по костяшкам. От этого действия я ощутила теплое покалывание. Притяжение, которое в последнее время меня все больше раздражает. Для Итана совершенно нормально касаться меня. Мы обнимаемся, когда вместе смотрим