и у трона …
Создатель наконец-то опустил взор, и Душа погрузилась в бездну его глаз …
И осознала неизбежность уготованной ей участи …
Изумрудные глаза, опушенные длинными ресницами, затуманили слезы …
Создатель со вздохом, полным боли и сопереживания, протянул руку и погладил белокурые кудри:
– Я буду ждать тебя … это в последний раз.
Легкое прикосновение пальцев ко лбу, и Душа закрутилась – завертелась в калейдоскопе событий, прошлых и грядущих, и утратила возможность думать и чувствовать …
***
Юная женщина, еще почти девочка, всего-то восемнадцати годов отроду, лежала в родильном зале районной больницы рабочего города и смотрела, как за окном просыпалось утро…
Это было третье утро ее мук и страданий.
Жизнь, ею зачатая, никак не хотела приходить в этот мир, тело изболелось, мозг уже перестал адекватно воспринимать реальность, она хотела только одного, чтобы это существо, раздирающее ее нутро, наконец-то оказалось снаружи, и всё равно – живым или мертвым, пусть просто освободит ее.
В мозгу роженицы, наплывая одна на другую, клубились мысли…
Ребенок, на которого возлагались такие большие надежды, их не оправдал …
Красавец муж, картежник и бабник, душа компании, местечковый бард, утратил к ней интерес, как только добился своей, мужской, цели. Их свадьба была фарсом, единственной возможностью добраться до вожделенного тела гордой красавицы, воспитанной грузинской семьей, со всеми установками, запретами и указаниями, свойственными этому народу …
Ее муж отправился к очередной пассии, более сговорчивой, ровно через три месяца после бракосочетания, но в ней уже теплилась новая жизнь и она отчаянно надеялась, что эта новость вернет мужа в семью …
Надежды не оправдались …
Совсем скоро она узнала, что "разлучница" тоже носит под сердцем его ребенка …
Вся ее беременность пошла в полуистерике-полуненависти и к мужу, и к тому, кто растет в ее чреве …
Муж отмалчивался, отмахивался от нее, как от надоедливой мухи, и снова, каждый вечер, уходил к другой.
***
Две неразлучные подружки, Верунчик и Аннушка, санитарки родильного отделения, шли на работу, не выспавшись и не отдохнув, а потому пребывая в не самом лучшем настроении… Вчерашний вечер они провели с новыми кавалерами, от души натанцевавшись и изрядно выпив портвейну, нацеловавшись на парковой скамейке и добравшись до дому на рассвете …
– Надеюсь, эта лупоглазая корова уже разродилась, -изрекла Аннушка.
– Угу, вот уж послал кому-то Бог зиллячко, – захихикала в ответ Верунчик.
Яркое июльское утро радовалось жизни!
Многоголосый щебет птиц, аромат цветущей липы, синее небо и лучи солнца – все славило и благословляло Жизнь! … все, кроме распростертой на пропотевших и пропитанных болью простынях, юной женщины.
Никем и ничем неконтролируемые мысли клубились в затуманенном мозгу:
«Когда, когда это дитя покинет мое тело!? Когда?! Когда я стану снова свободной, юной и стройной?! Будь проклят тот день, когда я увидела твоего отца! Будь проклят тот миг, когда мы зачали тебя!!! Уйди! Дай мне покоя!!!»
Верунчик и Аннушка приняли смену и вошли в родилку.
Лица вытянулись у обеих, когда они увидели роженицу, встречи с которой так стремились избежать.
– Вот это номер! А ты еще тут?!– удивилась Аннушка.
– Давать научилась, а рожать не умеешь,– захихикала ей в ответ Верунчик.
– Не, надо что-то делать, а то эта корова ребятенка таки удушит, – подруги переглянулись и пошли к сестре-хозяйке просить помощи.
Через полчаса санитарки вернулись в родзал.
Лица у них раскраснелись и слегка лоснились. Внимательный наблюдатель понял бы, что сестра-хозяйка не только подсказала им выход из ситуации, но и накапала по соточке спиртику, дабы задуманное свершилось, как положено, без раздумий о последствиях …
Новейшая льняная простыня была сложена вчетверо и "родовспомогальщицы" подошли столу … Юной женщине было безразлично, что и как они собираются делать, затуманенный многосуточной болью мозг отказывался думать о чем-то другом, кроме одного: «Пусть это закончится", а потому дюжие санитарки наложили простыню на живот и дружно присели, оторвав ноги от пола …
Душераздирающий вопль раздался на всю больницу, и ребенок, разорвав лоно матери, пулей вылетел в мир…
– Эй, мамаша! У тебя девочка! – попытались как-то приободрить роженицу санитарки.
"О Боги … еще и девка", – подумала юная мать: «Если бы сын» …
– Уберите ее от меня!– и она отвернула лицо от своей новорожденной дочери …
В это время Верунчик и Аннушка рассматривали девочку …
– Давно я не видела такого красивого младенца,–