рия Грачева, 2014
© Мария Грачева, иллюстрации, 2014
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Акварель
Нарисуй меня, рыжую, на мосту, в сером плаще.
Поверни меня к зрителю краем уха, спиной.
Без часов зависшую, в бело-сизом ключе —
И молочный туман вместо будущего подо мной.
На сырой рукав пусть бежит зеленая акварель,
Размывая лиловый контур мой меловой.
Пусть дрожит в реке, моросит в волосах апрель,
Оседая на плечи спутанной головой.
Неродившаяся женщина
Где-то глубоко внутри покорно спит неродившаяся женщина.
С тоской смотрела на отца, его братьев, фотографии Сары и Реи – и спрашивала себя – что вы все делаете в этой холодной Москве, зачем вы тут, высоколобые, спокойные, любопытноглазые? Почему вам не сиделось под шелковицами в размышлениях о мудрости житейской, зачем вас понесло в бесконечную физику и математику, механизмы и технологии?
И вместо большеглазой тихой еврейки вы родили меня, сумасшедшую, упрямую, дикую. По вечерам – не мечтой, а осторожным прикосновением языка в темноте закрытого рта – если бы все было иначе.. Жизнь, правила которой неопровержимо мудры, и за каждым впитанным словом стоит непререкаемый авторитет тех, кто много думал. Длинные юбки, много детей, и смысл – в них, в служении мужу, в заботе и взращивании лучшего в них. И не стыдно, а почетно быть женщиной, матерью, женой, нежными руками и любящими глазами. И некуда спешить, некого обгонять, и мерило – в любви, а не в деньгах. Нет ни снега, ни зимней тоски, а темные глаза смотрят не оценивающе, потому что чем оценить существо иного вида, а любя и принимая такой, какая есть.
И вкусное по вечерам – делиться знанием, пониманием, играть словами и плести мысли в ковры. И покой в душе – от того, что прожитый день не омрачен бесчестным поступком, и гордость за детей, не за превосходство – а за чистоту и прямой взгляд..
Жизнь, которая не пришла ко мне, для которой нет места даже в моей голове – так только, тоскливо колючая крошка на кончике языка..
Наощупь
Прикоснуться – и не проснуться,
Убедиться – и изумиться.
И во все глаза улыбнуться.
И по всей длине раствориться.
Столько нежности в полуслове —
Теплой, трепетной, безъязыкой.
Полный рот чепухи наготове —
Знай – целуй взахлеб да хихикай.
Заново
Я с утра вприпрыжку и нараспашку —
Платье, кеды, поверх повязать рубашку
И, торча тормашками из кармашков,
Самый новый день разбирать с листа.
А твои глаза смеются напротив,
Мир ложится у ног, как огромный котик,
Все, что манит, дразнит и хороводит,
С тихим звоном встает на свои места.
С буквами и нотками
От солнца лезут в голову забытые мечты.
Например, платье с буквами и нотками – желтоватое, с типографскими шрифтами, собранное коллажем из сканов разных старых газет и нотных тетрадей на разных языках.. Юбка-колокол, короткие рукава с воланами – как раз столько счастья, чтобы упоенно не думать о том, как это выглядит, ибо волшебно само по себе, безотносительно.
Или оранжевые чулки с кружевом по верху – носить в солнечный день с короткими сарафанами и прозрачными красными очками, которые самой себе кажутся непрозрачными, и хочется жмуриться от удовольствия и проказливости, думая, что этого никто не видит..
А еще полупрозрачные колготки – и такие же перчатки выше локтя, телесные, с неразборчивыми рукописными строчками. С большим количеством знаков препинания, и зачеркиваниями, чтобы глаз спотыкался и не скользил. Чтобы можно было наблюдать вздрагивающие брови тех, кто пытается вчитаться мимоходом..
Ночь
За границей сплетенных рук
Ветер снегом швыряет в лица.
Из ребра в ребро перестук —
Я прошусь в тебя поселиться.
До утра в мешанине тел
Ни границ, ни осей, ни опоры,
И касания в темноте
Выжигают на мне узоры.
Крепче сжаться, тесней сплестись,
Затаиться – а вдруг останется?
Ведь кто за ночь не смог срастись,
Тем до вечера порознь маяться.
На борту
Знаешь,