Злой и Добрый. Александр Добрый

ы по дороге в Донецк – благо, сумел вовремя вернуться. Противостояние ещё только подходило к крайнему ожесточению – с каждой новой смертью, с каждым новым ударом, заходя всё глубже в кровавый и долгий тупик Войны.

      Высоко над головой с рёвом пронеслись самолёты, держа курс на восток. «Пошли бомбить Торез или Снежное», – зло сказал Памир, плюнув им вслед. Плавился асфальт и плавились мозги в этой допотопной каске – как наши деды в них воевали? Во рту пересохло – от запаха палёной травы першило в горле, резало глаза и хотелось спать. Артиллерийская канонада не прекращалась, с каждым днём приближаясь к городу. Скорей бы – ожидание хуже смерти! Страх неизбежного столкновения притупился, но мандраж продолжал колотить сердце.

      Энтузиазм вроде никуда не делся – значит, поступил правильно! Бросив всё в родном городе, который вдруг стал чужим и враждебным, с бывшими знакомыми, внезапно воспылавшими любовью к Бандере, с государством, которое теперь пишу с маленькой буквы, я вовремя и на удивление легко проехал через блокпосты в Донецк. Встречал меня свежий ветер, яркое солнце и улыбающийся Игорь Болгарин. Увидев открытые, приветливые лица людей, почувствовал себя дома – теперь могу дышать полной грудью, могу выпрямиться и расправить плечи. Странно – я и не замечал, как согнули меня последние месяцы безумной пляски целой страны. Как это произошло?

      События развивались быстро – после решения ехать на Донбасс, встречи с единомышленниками, которых так не хватало, первых тренировок, воздушных тревог и гула приближающегося фронта я переоценил очень многие понятия прошлой жизни. Теперь точно знаю, что война – это не кино, где наши и немцы, где всегда идёт бой и кричат «Ура!», красиво стреляют и красиво умирают. Ничего красивого там нет! А коллективное понятие «немцы» включает в себя всю Европу с испанцами, чехами, венграми и словаками, хорватами и румынами, бельгийцами, французами и итальянцами – устанешь перечислять. Но страшнее оккупантов были предатели и каратели с прибалтийских государств и «братской» украины, разделившейся как раз надвое, подобно жовто-блакитному прапору! Ничего нового – так было и при Наполеоне, и при Карле ХII. А «Содом и Гоморра» – не библейские предания, а данность почти половины мира! И фашизм никуда не делся – он не просто вернулся на свою родину, в Европу, но победил и уже готов снять маски «демократии» и «свободы слова» – а имя ему «сатанизм»! В 90-ые мы не просто разделились, а были наголову разбиты в «холодной» войне под руководством бездарного, преступного лидера и несём миллионные «горячие» потери до сих пор, и платим бесконечную дань до сих пор! Это нас, бывших братьев, столкнули лбами, как сто лет назад в кошмаре гражданской войны! А в Беловежской Пуще собрались три вора, поделив «не своё» и сразу доложив итоги «пахану» за океаном – такую страну развалили! И тысячелетиями Пути у нас всего два – или на Смуту с удельными междоусобицами, или на полное единство, подобно ртути, как говорил наш враг Бисмарк!

      А ещё война – это тяжёлый и грязный труд с бесконечными переходами и такими же бесконечными окопами, траншеями и капонирами, которые надо копать вновь и вновь. И отложить эту работу на потом, на завтра – не получится, потому что первый же миномётный обстрел заставит тебя вжиматься в землю, судорожно орудуя лопатой между разрывами. А выданный с консервации ржавый автомат, который ты нехотя разбирал, чтобы почистить, с непривычки обдирая костяшки пальцев о железо, – оказывается твой самый верный и надёжный друг.

      Пятница (фото из архива отряда «Суть Времени»)

      Как правы были Вольга с Ирисом, как прав был молодой Пятница, любовно трогая каждую деталь оружия, вживаясь в него, показывая нам простую разборку-сборку, словно некое таинство. А потом вскидывая под прицел, как продолжение рук, как часть себя!

      Вольга (фото из архива отряда «Суть Времени»)

      Копать мы начали ещё на базе – Вольга придумал психологический тест. Мы нарыли себе «могил» и по очереди ложились туда с трубкой во рту. Заботливые товарищи, с шутками и прибаутками, накидывали сверху сантиметров тридцать земли и оставляли отдыхать. Первыми пошли Фельдшер, Ирбис и сам Пятница, следом Газетчик и остальные. Умом ты понимал, что тебя, конечно, вытащат, но время тянулось бесконечно, невозможность двинуть рукой или ногой вызывала лёгкий дискомфорт, переходящий в тревогу, которую потом ты старательно скрывал.

      Но лучезарные улыбки облегчения скрыть было невозможно – мир широкими объятиями встречал твоё возвращение, взор становился глубже и чище, свет ярче, пение птиц звонче, а запахи трав сочными и вдохновляющими – лучше Пятницы об этом и не скажешь!