головы к нему. Даже Артемида, которую было сложно чем-то удивить.
– Дух меча, – снова сказал Улав. – Он открывает глаза или закрывает их, чтобы спрятать своё оружие.
– Да, меч имеет свой дух, это точно, – Нафан откинулся на стуле. – Мой отец говорит мне, что его меч не признаёт никакую руку, кроме хозяйской.
– В каком смысле признаёт руку? – уточнила Ингрид.
– Меч слушает своего хозяина, – сказала Артемида. – У общих мечей один общий дух на всех, поэтому ими может сражаться каждый, а личное оружие будет служить только своему хозяину.
– А что будет, если личный меч возьмёт кто-то посторонний?
– По-разному бывает, – сказала Хельга. – Меч может ощущаться намного тяжелее в чужой руке, чем в руке хозяина, или блокировать мастерство мечника, чужак становится неуклюжим, может и себя покалечить. А иногда они даже ломаются. Очень плохой признак, если меч начинает рассыпаться в чьих-то руках. Значит, что он предпочитает погибнуть, чем служить такому горе-хозяину. И поверь, ни один меч не будет служить, если им хотят убивать.
– Убивать? А зачем тогда тренировки?
– Меч – это больше, чем просто оружие, – сказал Эдвард. – Это дух воина. А дух надо тренировать. Если кто-нибудь нападёт на тебя, как я смогу тебя защитить без тренировок?
Ингрид чуть не поперхнулась, ей впервые сказали «защитить тебя». Слова зазвонили в голове так же, как и слова Деметроса Аркелая о друзьях. Даже лицо девочки замерло. Повисшая тишина позволила закончить обед, все разошлись на обиход.
На обиходе Сольвей спросила Ингрид, куда та едет на время сборов, пока они резали брокколи (Ингрид была в полном восторге от этой капусты, которую впервые увидела только в Междумирье).
– Меня будет опекать здесь Георг Меркурий.
– О, даже так. Я хотела тебя пригласить к нам, наверняка Хельга тоже хотела бы увидеть тебя у себя в гостях.
– Ну… – протянула чуть растерянно Ингрид, – если честно, это очень неожиданное предложение. Хотя мне очень приятно!
– Смотри, хоть мы и северяне, я поеду в монастырь на юге, это не так далеко от дома Георга Меркурия. Я бы и домой поехала, но это далеко, тем более, что всё равно и папа, и братья на службе будут. И с мамой толком не увижусь.
Желание проводить время с новыми друзьями было очень велико, но эту неделю она уже задумала быть на земле, чтобы больше времени уделить своей семье. Ингрид начала колебаться.
После ужина Ингрид по отработанной схеме ушла на землю, оставив записку, чтобы ей никто не мешал заниматься в своей комнате; Хельга, Артемида и Нафан и виду не подавали, будто им известно, куда исчезает Ингрид. Они даже поддержали слух, что Ингрид много занимается, чтобы наверстать упущенное, в то время как она сама, испытывая головную боль, соединялась со своей копией, переживала воспоминания дня и через несколько часов возвращалась в Междумирье без сил. В этот вечер всё прошло весьма спокойно, потому что в этот день их класс отправлялся на поездку за город, а Ингрид (конечно,